Князь Барбашин
Шрифт:
Спешившись, он послал лошадь к телегам с провиантом, а сам поспешил пересесть на боевого скакуна. То же самое принялись совершать и остальные рыцари его армии. Уже взгромоздившись на своего любимца, Тонне в задумчивости стал смотреть сначала, как конюхи и оруженосцы подводят отдохнувших лошадей к их хозяевам, помогая последним усаживаться в сёдлах, а потом что творят противники.
– И всё же нам нужно было дождаться дальних отрядов, – пробормотал он. – У руссов больше бойцов, несмотря на то, что они разделились. Нет, я знаю, что Бог на нашей стороне, но все равно как-то тревожно на душе.
Он взял флягу с вином, протянутую ему Эренротом и сделал глубокий глоток. Вино оказалось мягким,
Вернув флягу обратно, он вновь оглядел чужие позиции. Неужели русские решили, что эти плахи удержат его рыцарей? Или поле перед ними усеяно чесноком? Это, конечно, неприятно, но не ново и проходимо. А вот выдержать таранный удар латной конницы пехоте без пик нельзя. А как раз пик-то он у русских и не наблюдал.
Словно подслушав его мысли, Эренрот, тоже отхлебнувший божественного напитка, но не проглотивший его сразу, а слегка подержав за щекой, медленно кивнул в знак согласия:
– Если они не придумали какую-то хитрость, им не устоять.
– Знать бы, что они могут придумать?
– Чеснок, возможно волчьи ямы, но это вряд ли, лазутчики донесли, что они вышли сюда не слишком-то раньше нас. Пушки. Это, думаю, самое опасное, что они могут нам предложить. Может, для начала пошлём пехоту на эту пародию на вагенбург?
– Чтобы они устроили там боданья и не дали коннице нормально атаковать? Ну, нет, мы атакуем сами, а пехота докончит то, что начнём мы.
Позади них раздались громкие команды, это командир арбалетчиков не спеша выстраивал своих стрелков в длинную линию. Они должны были осыпать русских градом стрел, если только те рискнут приблизиться к шведскому войску, хотя такой глупости ни Тотдт, ни другие рыцари от русских не ожидали. Но порядок есть порядок.
Теплый летний ветер шевелил конскую сбрую, развевал накидки рыцарей и откидывал длинные волосы Эриксона с его лица. Вздохнув, он оглядел живописную поляну, которой вскоре предстояло стать полем брани. Что ж, похоже, право первого удара русские даровали ему. Нет, можно, конечно, вечность простоять на этом месте, но от этого ничто не решится. Тем более поляна была хороша тем, что на ней хватало места для хорошего разгона. Ведь не секрет, что сила копейного удара напрямую зависела от скорости всадников.
– Мой шлем! – приказал Тотдт оруженосцу, и тот споро подал ему просимое. Шлем у шведа был новым, чем-то напоминавший только-только появившийся бургиньот с султаном красных перьев.
Надев его, наместник взмахом руки повёл армию в бой.
Что сказать. Зрелище было весьма красивое. Среди буйной зелени поляны чужие доспехи золотом блестели на солнце. Над головами рыцарей трепетали знамена, слегка колыхались вздернутые вверх копья. Следом за конным отрядом нестройными рядами двигались пешцы, крепко сжимая длинные пики.
Саженей за триста до врага тяжеловооруженные рыцари стали перестраиваться для удара. Все быстрее били копыта о землю, всё быстрее разгонялись всадники. Вот уже их копья со стальными наконечниками слитно, будто по команде опустились к низу. Словно крылья за плечами развеваются плащи, казалось ещё немного и они просто растопчут жалких людишек, что вздумали встать у них на пути.
Со стороны это выглядело убийственно красиво, но Ростовскому, который воевал не первый год, было не до красоты. Он помнил один непреложный закон войны: никогда не подставляться под прямой копейный удар. А именно это сейчас и делал молодой воевода. Князь уже трижды пожалел, что не вмешался в самом начале, но ломать картину боя было уже поздно. Оставалось только надеяться, что этот сопляк знает, что
Между тем по сигналу Барбашина собранные в сотни лучшие лучники вскинули своё оружие, и на атакующую конницу обрушился стальной дождь. Падающие с неба стрелы простучали по рыцарским шлемам и доспехам, не причиняя вреда ни им, ни коням. Однако лучники продолжали стрельбу, и если бы Тотдт обернулся, то увидел бы, что его пехоте приходится куда хуже. Но он не обернулся, ведя рыцарей в атаку и видя перед собой лишь жалкую кучку пехоты, которую нужно было просто втоптать в землю.
Князь Андрей, сжав кулаки, с тревогой смотрел за тем, как шведская конница стремительно приближалась к его позициям. Однако ещё больше его пугала психическая неустойчивость собственных воинов. Нет, стрельцы, сжав зубы, стояли, а вот кое-кто из пищальников и даже поместных не выдержали и кинулись бежать, словно позабыв, что от конницы на своих всё одно не убежишь.
До рыцарей оставалось не больше тридцати метров, когда пушкари, подчиняясь команде, чуть ли не одновременно ткнули в запальные отверстия хорошо раздутые фитили. А через мгновение над русскими позициями вспухло густое серо-белое облако, закрыв от обзора всё, что творилось перед гуляй-полем.
Но люди уже знали, что надобно делать. Стрельцы и пищальники тут же дали первый залп. И принялись заряжать оружие.
Когда дым хоть чуть-чуть рассеялся, все увидели, что на поле боя воцарился хаос. Залп чугунными ядрами и свинцовыми пулями прорубил в атакующем отряде изрядные дыры. А казавшийся монолитным строй конницы попросту рассыпался. Кто-то ещё продолжал мчаться вперед, а кто-то, наоборот, торопился либо отвернуть, либо останавливал коня.
А ружейные залпы продолжали греметь один за другим, посылая в эту кучу раскалённый свинец, который на такой дистанции держал уже не всякий доспех.
Тут, наверное, стоит добавить, что стрельцы стреляли гораздо чаще, чем даже их сотоварищи, городские пищальники. И достигалось не только ежедневной муштрой, но и тем, что ружья свои они заряжали пулей Нейслера. О да, Андрей знал, какой критикой подвергались подобные решения на попаданческих сайтах и был полностью согласен, что решение это половинчатое, этакое эрзац-военное, но для его ситуации вполне себе приемлемое.
Да, превратить обычный самопал в нарезной и разом увеличить дальность огня в несколько раз можно и сейчас, благо технологии уже существуют. Достаточно сделать нарезы копиром и "придумать" пулю Минье. Но производство нарезных стволов требует времени и капиталовложений. А так же потребует свою жертву в виде скорострельности. Нет, со временем это неизбежно будет, но зачем это делать сейчас, если есть более простое и дешёвое решение. Пуля Нейслера изготавливалась из того же мягкого свинца, что и обычные, и имели примерно такую же юбочку, как и пули Минье. При выстреле эта юбочка под воздействием пороховых газов расширялась и плотно прилегала к стволу, тем самым препятствуя прорыву газов вокруг пули. Это обеспечивало пуле более эффективный разгон, а имея меньше качания в стволе, она давала куда более кучный бой. В результате и дальность, и кучность увеличивались примерно в полтора-два раза, по сравнению с обычной круглой пулей, выстреливаемой из того же самопала. Конечно, это было меньше чем у нарезного ствола и пули Минье, но пуля Нейслера позволяла стрелять по толпе уже с 500–600 шагов, а по отдельным бойцам и с 200, о чём имеющиеся на данный момент времени аркебузы и мушкеты могли только мечтать. При этом пуля Нейслера легко забрасывалась в ствол, и её не нужно было долго и упорно забивать внутрь шомполом, что так же повышало скорострельность.