Князь Барбашин
Шрифт:
Андрей, впервые допущенный сюда полноправным членом, тоже высказался за мир, но на русских условиях, а чтобы литвинам лучше думалось, предложил заявить свои права ещё на ряд городов, как это было после взятия Смоленска. Да напомнить гордым шляхтичам, что тогда они от мира отказались, а ныне эти города уже под рукой у русского государя и отдавать их назад он не намерен. От таких толстых намёков, глядишь, литвины куда быстрее зачешутся.
Партии мира его слова понравились, а вот у партии войны, кроме Немого, с которым Андрей этот вопрос заранее обсудил, лица скривились. Не того ожидали они от молодого, но боевитого князя. Однако решать было что-то надо, ведь литовские послы ожидали ответа.
Давно известно, что когда заканчиваются аргументы, в дело вступает принцип "чья глотка лужоней". Лай в Грановитой палате стоял нешуточный, а градус напряжённости поднялся до предела. Ещё чуть-чуть, и пойдут именитые люди друг
И Дума сдалась. Было решено звать на следующий год панов радных для больших переговоров, но литовская сторона настаивала ещё и на перемирии хотя бы на год. Им это было очень важно, потому как тем самым они избегали летней кампании. Но это было не выгодно уже русской стороне. В конце концов, достигнуто было компромиссное решение: сроком новой встречи послов установили "Масленое заговено" (10 февраля 1521 года). Таким образом, в случае срыва переговоров Василий Иванович мог обрушиться на Литву всей силой ратною, добиваясь лучших условий не языком дипломатов, а сталью мечей. И это только усиливало позицию русских дипломатов во время переговоров.
А потом по случаю завершения переговоров в Грановитой палате выставили длинные столы в три ряда. И три дня шли пиры. Пили, ели, плясали да песни пели. Государь то и дело жаловал кого-то то чашей, то блюдом со своего стола. Не обошлось и без местничания, поспорили приезжие, подрали друг друга за бороды, оспаривая более высокое место, повеселили государя да гостей.
На второй день не обошли дарами и Андрея. Он уже слегка захмелел и как раз подумывал о том, что пора бы и пропустить пару здравниц, когда к нему подошёл Иван Сабуров с чашей. Вот уж кого не хотел сейчас видеть Андрей, так это его. Но дальнейшее мгновенно протрезвило парня и заставило похолодеть.
– Великий государь жалует тебя чашею! – с наглою усмешкой, государев кравчий подал ему принесённую чашу.
Вот чёрт. Не принять подарка было нельзя, а принять боязно. Как в народе говорят: жалует царь, да не жалует псарь. Отношения с кланом Сабуровых портились с каждым годом всё более. Ибо матримониальный вопрос больше всего бил именно по ним, а взгляды Андрея им были давно известны. И то, что вроде бы шляющийся вечно на каких-то задворках князь всё же имеет неоспоримое влияние, как на государя, так и на митрополита, было хорошо видно по его стремительной карьере при дворе. Ну и что стоило старому недругу сыпануть отравы в государев дар, покуда нёс его? Яды ведь не только мгновенные бывают. А там помёр Трофим ну и хрен с ним. Да и улыбка кравчего Андрею явно не понравилась. Но, как уже было сказано, отказываться от подобной чести было нельзя. Что ж, выносите святые угодники. Впрочем, он по завету литературного Пейрака некоторое время употреблял пастилу с дозой мышьяка. Правда, чуть позже вспомнив, что мышьяк из человека не выводится, да ещё и имеет гадкое свойство накапливаться в организме, он с этим делом покончил, но всё же надеялся, что теперь всё же способен не умереть сразу, приняв дозу яда, несовместимую с жизнью. А там видно будет.
Князь встал и, следуя обычаю, низко поклонился государю, благодаря его за честь, после чего выпил вино и отдал чашу Сабурову, пытаясь по его мимике понять: подсыпал он зелье или нет. Между тем все окружавшие его гости принялись поздравлять с такой милостью.
Сев на место, Андрей сразу же хапнул полной ложкой ближайшее блюдо приправленное сметаной. Как антитод. Потому как простейший антидот к мышьяку – белок казеин. Сиречь молоко и молочные продукты, хотя в последних казеина поменьше. Не так чтобы панацея, но облегчает.
Однако устают не только от работы. На третий день Андрей уже с трудом досидел до конца пиршества и с радостью покинул Кремль, позволив увезти свою до изумления пьяную тушку в возке, так как верхом он точно никуда бы не доехал.
Что ж, либо Иван не рискнул так радикально решать вопрос их конфронтации (что по трезвому размышлению Андрей признал наиболее вероятным), либо профилактические мероприятия дали себя знать, но никаких последствий для себя князь не ощутил, если не считать дикую головную боль на следующее утро от всего выпитого. Но тут неплохо помогли старые, проверенные не одной пьянкой, меры, всегда ему помогавшие: рассол, горячий душ, сладкий чай и жирный суп. Наконец, более-менее придя в себя, он решил, что надобно посвятить какое-то время и делам своей многократно разросшейся торговой империи.
Для этой цели он поднялся в свой кабинет, велев принести туда полную баклажку кваса, и запретил себя тревожить по любому поводу, кроме приезда государя или митрополита.
Рухнув на стул, он сделал большой глоток из оловянной кружки, и принялся разбираться с тем ворохом бумаг, что ожидали его тут не один день.
Первыми под разбор попали донесения Данилы. Что ж, дела на севере, как и ожидалось, начались весьма неплохо, ведь это было одно из тех немногих его начинаний, к которому подходили долго и вдумчиво, а не махая в спешке шашкой, как к большинству других дел. Грумант, с его богатствами как земными, так и морскими – это очень хороший кус, а сибирское побережье ещё лучше. Тем более что дорога в устье Оби уже была хоть и не накатана, но давно проложена местными поморами. А наиболее смелые из них даже вверх по реке до самых татарских становищ доходили. Ну и чем это не путь в Сибирь-матушку?
Хотя первостепенной задачей у Данилы всё же было восстановить торговый маршрут из Холмогор до Дании и постараться проторить новый, до Англии и других европейских стран. Потому как Балтика Балтикой, но зависеть в торговле от хотелок датского короля Андрею вовсе не хотелось. Да и политический аспект тоже не стоит сбрасывать. А то дожили, даже в его будущей России многие верят, что путь на Русь вокруг Скандинавии англы открыли. Мол, викинги да русские, что по нему уже ходили, это другое. Ну да ничего, он под эти будущие разговоры мину подложил уже. Если Малой не обмишулится (а старый студент пока что поводов к таким мыслям не давал), то вскоре в Европе должна была выйти книжица с длинным и неказистым названием "О торговом плавании Олексы-кормщика по северным морям и случившимся с ним приключениям". Под таким соусом он собирался опубликовать слегка отредактированный отчёт о походе Мити Герасимова в Данию, морском бое русских со шведами, да о возвращении посольских лодий назад, когда их Яков-разбойник атаковал, но сам при этом битым и оказался. И ведь ничего сильно-то не врал, только из смысла написанного выходило, будто сей Олекса не специально поплыл, а ходил этим маршрутом часто, а тут просто ему государева посла навязали, оттого и случились с ним все эти приключения, что он читателям и поведал. Вот ведь будут потом историки спорить: что это было, и как часто герой книги в Европу ходил, да почему про него в портовых книгах записей нет, причём сам факт конкретно указанных плаваний будет легко подтверждаться как русскими летописями, так и датскими документами. Почти вживую представляя себе эти споры, Андрей даже посмеялся от души. А заодно решил сотню экземпляров этой самой повести и для русских людей отпечатать. Что б тоже знали, что к чему.
В общем, отписки Данилы были прочитаны и отложены в сторону. А следующими в очереди оказались отчёты из Камской вотчины.
Да уж, его Камская вотчина. Что-то всё же значительно стронулось в русской истории, потому как с этого года в Усолье-на-Камском был впервые назначен государев воевода, которым стал князь Фёдор Иванович Хотетовский. И с ним к новому месту для городовой службы отбыли полсотни пищальников, везя среди иного скарба и шесть пушек для городских стен. А это значит, что лёгкой прогулки у черемисских людей, как это было в прошлый раз, не получится. И всего-то нужно было в разговорах с разными людьми про те земли речь заводить. Вот, не прошло и трёх лет, а всеми позабытый городок на краю Руси в табели о рангах вдруг сильно подрос. Что с учётом предстоящего года было куда как вовремя. Глядишь, в этот раз уцелеет городок, а не сгинет на полтысячелетия в огне пожаров.