Князь Благовещенский: Князь Благовещенский. Наместник. Пророк
Шрифт:
– Ты, мил друг, вперед ступай да доложи, а я за тобой пойду, – не дал я ему закончить и даже уместно ввернул дядь-Ваниного «мил друга». – Нехорошо будет, если я посреди важного собрания ворвусь.
Собственное положение в местном обществе мне решительно нравилось! Второй жандарм тут же нашел для меня провожатого, и я, следуя за этим живым навигатором, быстро добрался до кабинета начальства. Выждал полминуты, пока обо мне доложат, и вошел внутрь. Заодно и фамилию с должностью главного жандарма выяснил: Фочин, генерал-аншеф от жандармерии.
У Федора
Владелец кабинета, сидевший во главе совещательного стола, при моем появлении привстал и поздоровался. Следом за ним, скрипнув стульями, поднялись еще трое полицейских. Руководители направлений, ни дать ни взять! Все мордатые, но не хряки домашние, как у меня на родине, а будто лесные секачи. Грузные, но не толстые. На бывших борцов-вольников в тяжелом весе похожи.
– Доброе всем утро! – жизнерадостно возвестил я. Пожал руку начальству, кивнул всем остальным. Уселся на свободный стул и спросил: – Ничего, если я присоединюсь? Одно же дело делаем.
Последнюю фразу я произнес с нажимом. И со значением глянул на Федора Георгиевича.
Тот понимающе кивнул и буркнул:
– Располагайтесь.
Я собирался самым наглым образом влезть в расследование убийства маньчжурского посла. Выяснить все, что известно главному полицейскому и его людям. Использовать, так сказать, служебное положение в личных целях. И по счастью, попал прямо на совещание по данному вопросу. Хотя вряд ли это везение. Если прикинуть, то ничего более важного у жандармов просто быть не могло!
– Коллеги уже отчитались о ходе расследования убийства посла Чжень Ю. Ничего нового, коротко говоря. Отрабатываем след триады, но косоглазые после вчерашнего залегли на дно, и найти кого бы то ни было стало весьма непросто. Сами же знаете, Игорь Сергеевич, как встает диаспора, когда кого-то из них ищут.
Я кивнул – знаю, мол. И в самом деле знал. Не уверен, что в моем Благовещенске были представители триады, но абсолютно убежден, что все китайцы встали бы стеной, укрывая своего соотечественника. Их сплоченности в минуту опасности русским остается только завидовать.
– Есть одна зацепка, – подал голос один из замов начальника. Голос у него был хриплым, про такой еще говорят: прокуренный. – Один из моих людей может знать, где лежка у триады.
– Так чего мы еще не там? – ощутив азарт охотничьего пса, вскинулся я.
Жандарм замялся. Он уже явно сожалел, что открыл рот при начальстве, но дороги назад не было.
– Не уговорили еще, – вытолкнул он фразу. С таким видом, будто избавился от завтрака.
– Чего? Кого не уговорили?
Жандармы переглянулись.
Но обстоятельства перевесили тяжесть круговой корпоративной поруки.
– Самойлова, – как старший, ответил за всех Федор Георгиевич. – Вячеслава Антоновича сын.
Таким тоном, будто мне сразу должно было все сделаться понятно. То есть кое-что я понял: некий подчиненный Фочина – Самойлов – был норовистым и своенравным сукиным сыном. И сыном местной шишки, раз его закидоны терпели.
– Того Самойлова? – сыграв понимание, спросил я.
Четверо жандармов синхронно кивнули. Того, мол, самого. Кого же еще!
Важно покачав головой, что на языке жестов чиновничьего сословия означало примерно «как же, как же, его я помню!», задал следующий вопрос:
– И что же с ним не так? Почему его уговаривать нужно?
Слава русскому языку, самому, на мой взгляд, могучему инструменту на земле в области намеков и недоговорок. Умеющий им пользоваться может часами вести разговор на тему, в которой не смыслит ничего. Да и потом, мог обер-секретарь о чем-то запамятовать? Мог! Без Самойловых, знаете ли, хватает информации!
Силовики вновь переглянулись. Для меня это было как текстовые сообщения: «Кто будет говорить?» и «Что же, ему теперь все рассказывать?»
Когда обмен данными закончился, заговорил Фочин.
– Вы, должно быть, пропустили эту историю, Игорь Сергеевич. С Самойловыми. Там скандал на всю столицу гремел, но больше, конечно, в светской направленности. Пару лет назад.
– Похоже, пропустил, – пожал я плечами, всем своим видом демонстрируя, насколько не играют роли для заместителя князя светские сплетни. – Что там такое?
– Глеб Самойлов хотел девицу без дара и рода в семью ввести. Влюбился – мальчишка! Отец воспротивился – род-то их древний – и изгнал наследника из семьи. До тех пор, пока тот не образумится. Ну а сын в него – яблоко, как говорится, от яблоньки. Тоже упрямый. Женился на девице, отдельно жить стал. Да еще и в жандармерию бумаги подал – примите, мол, на службу следователем. Явно в пику отцу. Князь, неофициально, велел брать. Да я и сам рад был, если честно. Следователей недокомплект, а с даром так и вовсе никого! Только дэберы, но те больше по части ломать, не разговаривать.
– Кто? – автоматически отреагировал я на неизвестное слово.
И тут же обозвал себя последними словами. Наверняка ведь известный всем термин!
– Дружина быстрого реагирования, – без удивления моей неосведомленностью отозвался зам Фочина. – Мы между собой их дэберами зовем.
– А, эти! Так и что там с Самойловым дальше?
– А ничего. Служит уже два года. Точнее, служил. Как раз по международной теме работал, с триадой плотно общался. Я уже думал ему старшего следователя давать, как он сорвался и на задержании покрошил в фарш трех человек.