Князь Китежа
Шрифт:
— Ну и нравы, — фыркнула Яра. — И тем не менее, ты все еще жива.
— Да. Потому что отец забрал меня сразу после родов и увез домой. Не мог смириться с убийством родного ребенка, хотя это сулило ему огромные неприятности. Первое время он выдавал меня за троюродную племянницу от погибшего в славной схватке дальнего родича. Но чем больше времени шло, тем очевиднее становилось, что я малость великовата для гномки.
Я не смог сдержать улыбки, вспомнив истории, когда под видом минипигов продавали обычных поросят.
— Какое-то время отец
Фрида перевела дух и продолжила:
— Я старалась, как могла, хотя все валилось из рук. От матери я унаследовала темный дар, но так и не сумела его развить. Поначалу меня еще терпели — не изгонять же ребенка, в конце концов. Но затем все больше сородичей стали роптать, а тут как назло иссякла золотая жила, на прибрежные поселения напали викинги, а дозоры горцев сообщили, что видели дракона. Иначе говоря, началась череда неудач — пока еще несильных, так сказать, предупредительных. И рунные жрецы вынесли приговор — или я добиваюсь славы, или собираю вещи. Старейшина отправил нас с отцом в Русскую империю — подальше от народного гнева. Но если я не сумею проявить себя, путь домой нам заказан навсегда, — девушка опустила голову. — Вот отец и решил бить клин клином. Сказал, что раз доброта не помогает, придется познать его гнев. И поставил условие — или победа, или он знать меня не знает. Так что, боюсь, придется как-то обустраиваться на месте. Правда, я не представляю, кто возьмет на работу такую неумеху и неудачницу.
Великанша сдерживалась, как могла, но на последних словах шмыгнула и беззвучно расплакалась. И вопреки всем моим ожиданиям, первой к ней подошла именно Ярослава. И со словами «господи, ну и ну» бережно обняла за дрожащие плечи. Я же взмахнул объятым темным пламенем кулаком и стукнул по столу:
— Сука, аж трясет. Сначала дочку зачморил, а потом мою избу скоммуниздил. Наверное, чтобы разобрать и прославиться, как великому изобретателю — на случай, если с первым вариантом ничего не выйдет. Но ничего — не вешай нос. Я знаю, как тебе помочь.
— Правда? — йотунша подняла зареванное лицо.
— Да. Фродгар прав в одном — клин надо вышибать клином. Вот только вместо клиньев он загонял тебя в рамки и ставил блоки. А это так не работает. Если шпынять за каждую неудачу, ребенок просто начнет бояться каждого чиха и ничему никогда не научится. А учеба подразумевает ошибки — нельзя стать мастером, не запоров ни одной детали. Так что не дрейфь. Боязнь ошибиться — вот твой главный
— Но как?.. — с мольбой произнесла она. — Сколько я ни пыталась…
— Ты неправильно пыталась. А мы покажем, как надо. Но учти — это будет непросто. Спроси себя здесь и сейчас — ты готова к этому? Или лучше все же поискать подработку? Мне, кстати, вторая слуга не помешает, а то первая дюже борзая. Правда, на большой оклад не рассчитывай.
— Ни на какой не рассчитывай, — буркнула Яра. — Савва — нищеброд.
— Я хочу домой, — наконец произнесла Фрида. — Хочу, чтобы отец меня зауважал. И другие гномы. И сокурсницы в академии.
— Что ты там бормочешь? — приставил ладонь к уху.
— Я хочу стать удачливой и способной, — чуть громче раздалось в ответ.
— Ничего не слышу. Будто мышь пищит.
— Я хочу быть сильной и успешной! — она рявкнула так, что поток ледяного ветра сдул на пол всю посуду.
— Вот это — другой настрой, — я вытряхнул из рукавов битые черепки. — Вот с этим уже можно работать. Идем, пора показать тебе, как это действует.
Промокоды:
PwUNaqyeOB
y3GxNBR2hw
epr9tvYVac
4qsvHCPy3Y
NpgdUjUqd0
Глава 21
Мы покинули дом и побрели вдоль опустевших улочек. Для задумки мне требовалось кафе или какой-нибудь ресторан, а по пути встречались сплошь закрытые витрины и заколоченные ставни. И спросить дорогу не у кого — нелюди вокруг торопились, как на распродаже за час до Нового года. И судя по нервным жестам и встревоженным взорам, они всерьез опасались Воробьиной ночи — в отличие от праздных китежан.
Пришлось обойти весь квартал, чтобы найти единственный работающий кабак. И работало заведение лишь потому, что здесь прохлаждались чернорабочие и младшие сотрудники посольств, которым положено отбыть в последнюю очередь.
Надпись на входе пестрела иероглифами — к счастью, Фрида знала восточные языки и перевела:
— «Лисья прелесть». Это злачное место, господин. Отец строго-настрого запретил здесь появляться.
— Вот и славно, — я толкнул плечом скрипучую створку. — Значит, нам как раз сюда.
Из посетителей внутри сидела только троица гномов — уже надравшихся в дым. Угрюмая кицуне в фарфоровой маске бренчала на сямисене, полусонная барменша расчесывала хвост за стойкой, а едва одетая гейша без особой надежды высматривала клиентов.
Я сразу дал ей знак — мол, своих хватает, занял круглый столик у окна и попросил у разносчицы бутылку дешевого вина.
— Другого и не держим, — грубо ответила девушка в кимоно и неспешно утопала в подсобку.
— Зачем мы сюда пришли? — Фрида с опаской склонилась к моему уху. — Здесь только пьяницы дерутся и… всякими непотребствами занимаются.