Князь Никто
Шрифт:
— Вилим Романович, граф Брюс, потомок шотландских королей и наследник чернокнижника, — медленно и торжественно произнес я. — Я, князь Никто, предлагаю тебе свою дружбу с этого момента и до завершения пути. Примешь ли ты мою руку?
— Проклятье… — прошептал Вилим и запустил пальцы в свою и так растрепанную шевелюру. — Мог ли я предполагать…
— Ты примешь мою дружбу? — повторил я и протянул ему раскрытую ладонь.
— Да, черти меня сожри, конечно же да! — Вилим сжал мою ладонь так сильно, что в ней хрустнули кости. — Только предупреждаю тебя, пацан, у меня крайне неуживчивый и хреновый характер. И ежели что…
— На всякий случай тоже напоминаю, что я только
— Нет-нет, подожди, — Брюс вскочил со своего стула и забегал по комнате из стороны в сторону. — Сейчас… Я должен об этом спросить, чтобы понять, правильно ли я тебя понял… Ты считаешь, что я и есть то самое наследство Якова Брюса, которое так никто и не мог отыскать? Или ты просто решил польстить нелюдимому безумцу, чтобы… Чтобы…
— Наши сны, Вилим Романович, это очень странная материя, — сказал я, тоже поднимаясь с табурета. — Они не имеют отношения к магии, потому что видеть их одинаково может и крестьянин, и дворянин. Часто они просто ничего не значащий бред, набор волнующих образов. А иногда сны — это прозрение. И отличить одно от другого бывает очень трудно. В моем сне Прошка сказал мне, что Яков Брюс умел прятать тайное в очевидном. Все искали Черную Книгу, в которой сокрыта вся его мудрость, загадочные могущественные артефакты, припрятанные в самых неожиданных местах, записи и дневники, которые открыли бы тайны мироздания. Только это все не то. Черная Книга, как мне кажется, это не более чем миф, который сам же Яков Брюс и придумал…
Я подошел к висящему на стене овальному зеркалу в когда-то золоченой раме. Там отражался все тот же тощий подросток с непослушно вьющимися светлыми волосами. Одетый в уродливые штаны с закатанными штанинами и рубаху, в которую можно завернуть двоих таких. И как ни пытался я разглядеть за этим юным лицом умудренного годами старца, мне не удавалось.
Вилим подошел ко мне и встал за правым плечом. Его растрепанная пегая шевелюра шапкой возвышалась вокруг головы. Но достаточно было просто представить вместо потрепанного домашнего халата — бархатный камзол, голову увенчать завитым париком и немного пригладить кустистые брови, то никакой дополнительной фантазии не потребуется, чтобы узнать в этом человеке едва ли не близнеца сурового шотландца, друга и сподвижника Петра Великого, основателя Тайного Университета Магических и Прочих Искусств и автора множества учебников и методичек, по которым до сих пор обучают отпрысков всех дворянских фамилий.
— Ты и есть Черная Книга, — сказал я и подмигнул Вилиму через отражение. — В твоих жилах течет настоящая кровь Брюсов. Не знаю точно, что там случилось, когда у твоего рода отняли дворянское достоинство и магию, но кровь Якова Брюса они выжечь не смогли.
— Во мне все равно нет ни капли магии, — с тенью печали в голосе сказал Вилим. — Я пытался разомкнуть чары, искал обходные пути, собрал уйму самой разнообразной литературы по этой теме, даже запрещенной. И все равно ничего. Пустышка. Ноль. Даже примитивная магия мне недоступна, как какому-нибудь крестьянину. Я даже алхимией этой проклятущей увлекся, чтобы хоть иногда получать хоть какие-нибудь результаты…
— И все это очень нам пригодится! — весело сказал я и снова уселся на табурет. — Потому что первое, о чем я хотел с тобой поговорить — это возможность вернуть магию мне.
— Что значит — вернуть? — Вилим нахмурился. — Ты же продемонстрировал мне «ленту лепрекона», а это значит, что никакого запрета, замка или отмены на твоей магии нет.
— Да, с этим все в порядке, — я хмыкнул. — Только этому телу нет еще и пятнадцати,
— Это значит, что глаголица тебе почти не поддается, не говоря уже о родовой магии, — подхватил Вилим, понимающе кивая.
— Раз ты собирал информацию о хитрых способах обходить запреты и ограничения, может тебе попадалось что-то, что позволит мне овладеть моими умениями в полном объеме? — с надеждой спросил я. — Я пытался обойти это при помощи Черной Троицы, но получилось совсем не то, чего я ожидал…
— О, нет-нет, уволь меня от выслушивания всей этой потусторонней чуши! — Вилим замахал руками, его лохматая шевелюра затряслась. — Я не отрицаю древние сущности, не такой я идиот, чтобы отворачиваться от очевидного. Но я убежден, что у человека свой путь. И принимать потусторонние подачки — это недостойно наших знаний и нашей мудрости! Я уверен, что все эти фокусы, которые показывают нам персонифицированные пороки и хтонические силы, мы способны повторить при помощи формул, систематизации и грамотного планирования!
Я слушал его горячую речь и не перебивал. Вилим прошелся по комнате от стены до стены. Запустил пальцы правой руки в свою шевелюру и внимательно посмотрел на меня. Изучающе. Как энтомолог на редкую букашку. Потом он отвернулся, подошел к тому самому разбитому окну, упер кулаки в подоконник и уставился в стену дома на противоположной стороне улицы. Только, сдается мне, он видел там вовсе не башенку с горгульей над аптекой. А какие-то туманные дали, состоящие из потоков формул и цифр, раскрывающих тайны мироздания.
— Прежде всего, ты очень худой, — сказал он, повернувшись. — Сколько ты весишь? Сорок килограмм? — теперь даже его голос изменился. Он звучал хлестко, уверенно и отрывисто. Ни тени тех истерично-визгливых нот, как когда он потрясал ружьем, отгоняя напавших на меня шакалят, ни бесцветной тусклой тоски. — Прежний обладатель тела очень небрежно относился к своему здоровью. В нынешнем твоем состоянии ты не выдержишь ни одной манипуляции, способной сделать тебя старше. Кстати, может оказаться, что для глаголицы будет достаточно просто привести в порядок твою физическую форму.
— Много есть и много двигаться? — иронично спросил я.
— Ну, если ты хочешь провозиться с этим еще лет пять, то можно и просто кидать в рот что попало и носиться по улицам, как оглашенный, — саркастично проговорил Вилим. — Я составлю для тебя рацион и план тренировок. Но этого недостаточно… Все равно это будет слишком медленно… Нам нужно максимально ускорить процесс роста мышц, и при этом не навредить тебе…
Вилим снова забегал по комнате, терзая пальцами свои и так всклокоченные волосы. Он что-то беззвучно шептал, глаза его вращались, как у безумца. Это было так знакомо, что на меня нахлынула волна теплых воспоминаний. Прошка делал точно так же. Каждый раз, когда начинал что-то придумывать, принимался бегать туда-сюда, размахивать руками, будто с кем-то спорить и горячо жестикулирует, и шептать какие-то слова, не произнося их вслух.
Вилим неожиданно замер. Снова посмотрел на меня, потом вдруг сорвался с места и потащил меня в сторону прихожей. К невысокой двери, обитой потертой тисненой кожей.
Вынул из кармана связку ключей, склонился над двумя замочными скважинами. Сначала один ключ, повернул на четверть оборота, потом вставил другой, потом вращал их то в одну, то в другую сторону, очевидно в каком-то особенном порядке.
Замок тихонько лязгнул, и дверь открылась.
Она оказалась много толще, чем обычная подвальная дверь. И не деревянная, как можно было бы подумать, а металлическая, тяжелая. Будто не дверь в подвал обычного дома, а в банковское хранилище.