Князь Олег
Шрифт:
— Оленька, может, за Борисом сходить? Так я быстро… — Анисья не могла сдержать порыва жалости, вызванного горестным видом Ольги.
— Что? — вздрогнула Ольга. — Нет! Не было и никогда не будет никакого Бориса! И не напоминай мне больше о нем! — Она бросала слова зло. резко, отрывисто.
— Хорошо-хорошо! — испуганно заверила Анисья. — Успокойся только.
«Не вышло из меня матери», — горько призналась она себе.
— Стой! — вдруг крикнула Ольга, — Не уходи! Ты видишь, я не плачу? Видишь? — Она до крови укусила нижнюю
— Вижу, Ольга, вижу, — спокойно ответила Анисья. — Ты не плачешь. И не заплачешь, — сама глотая слезы, проговорила Анисья и подошла к Ольге, чтобы погладить ее и приласкать. Она уже подняла руку, чтобы провести ею по волосам Ольги, как та вдруг отбросила руку Анисьи, словно змею. — Что ты? — опять испугалась Анисья. — Я ж тебе добра желаю!.. — Слезы застыли на ее пылающих щеках.
— А мне все добра желают! — почти прорычала Ольга. — Все! Ты! Отец! И… он! Но никто из вас не знает, что такое добро!
— Как это не знает?! — изумилась Анисья.
— Так! — крикнула Ольга. — Ну, скажи мне, что такое добро для меня! Ну? — Она рванулась к Анисье и схватила ее за обе руки.
— Сейчас скажу, — пытаясь сосредоточиться, сказала Анисья. — Перво-наперво, счастливое замужество! — Она легонько освободила обе руки из Ольгиной хватки и уже спокойнее продолжила: — Но с кем ты будешь счастлива?! Борис тебе счастье даст… — глядя Ольге в Глаза, ответила Анисья.
— Этот холоп?! — Ольга аж взвилась.
— Ну, значит, ты сама все знаешь, чего же хочешь от меня?
— Нет! Я всего не знаю. Уж… Ингваря и подавно! Анисья обомлела. Она впервые услышала, как Ольга произнесла имя своего нареченного, и поразилась растерянности ее тона.
— И мы его не знаем, — вздохнула Анисья и хотела было уйти.
— Куда ты? — остановила ее Ольга. — Ты думаешь, мне страшно?
— Думаю, да, — вздохнула Анисья.
— Не жалей меня! — вдруг с угрозой заявила Ольга. — Я сама решила, знай это… И ни о чем не пожалею… Я хочу быть женой великого князя!
— Ну вот и хорошо! Вот в том и есть добро!
— Анисья! — Ольга схватила ее за руку и больно сжала. — Не говори ты о добре! Откуда ты знаешь, что это и есть добро?
— Ну, коли желание хвое исполнимо…
— А разве пагубных желаний нет?
— Твое желание не пагубно ни для тебя, ни для других… — Анисья вздохнула. — Ужели будешь мстить Борису?
— Замолчи! — Ольга зажала рот Анисье. — Я не получила того, чего хотела… Он за это поплатится.
— Ольга! Да разве за любовь так платят?..
— За любовь? Он не любил меня, коль так унизил!
— А ты его? И когда же ты успела так очерстветь, доченька! Послушай сердце-то свое? Ведь оно о Борисе ноет! Неужто уж нашел там место Ингварь?! — скорбно спросила Анисья.
— Не хорони меня! — зловеще попросила Ольга.
— Как хочешь, Ольга, как хочешь, милая… — Анисья старалась говорить ласково, проникновенно, желая отогреть душу
Целый месяц боролась княжна со своими чувствами. Целый месяц пыталась честно ответить на вопрос: почему Борис отказался принять ее дар? Ответ, как ей казалось, был уничтожающе простым: он не любит ее, он посмеялся над ней.
Вот грянула неожиданная новость о сватовстве Ингваря, и все перевернулось в ней, так перехлестнув Ольгу, что многие перестали узнавать ее. Все смешалось в ней: тяга к Борису, злость на то, что слишком много сказано и обещано ему, новизна необыкновенного будущего и его заманчивость. Как быть? Что делать? Как поступить, чтоб не упасть в глазах Бориса, но и стать великой княгиней?..
— Это правда, отец? Я обещана Ингварю?
— Да.
— И давно?
— Лет пять назад…
Она молча повернулась и ушла в свою гридню, даже не дослушав отца. Она начала думать, как же ей быть дальше? Она знала, что большинство девушек ее возраста сначала полностью постигнут своего нареченного, а затем решают, выходить за него замуж или нет.
Но ни одна из ее подруг не подарила свою любовь нелюбимому. Поэтому Ольга и решила одарить Бориса…
Но случилось как раз то, чего больше всего она боялась. Борис понял все и отверг ее дар.
Теперь оставалось одно: отомстить Борису за его проницательность, за ту простую мудрость, сила которой разрушила ее хитрость.
В середине вресеня весь Плесков собрался посмотреть на княжескую свадьбу.
Шутка ли сказать, сам великий киевский князь Олег с княжичем Ингварем да со своей дружиной приехали сватать плесковскую княжну Ольгу, равной которой по красоте не было в городе, да и, чай, в Киеве не было, раз сюда приехали.
Князь плесковский и изборский русич Вальдс с доброй сотней слуг с нор сбился, готовясь к свадьбе. Было зарезано три теленка, десять баранов, настреляно с сотню дичи всякой: все это было зажарено на жаровнях, углях, отварено в котлах. Выкатили прямо во двор десятки бочек с питьем всяким: брусничным, морошковым, клюквенным и медовухой.
Все ждали. появления жениха с невестой.
— Ну как? — Ольга крутанулась перед Анисьей: оживленная, тревожная, неуверенная, в белой рубахе, в белом, шитом серебром сарафане, поверх которого была надета богатая душегрея, расшитая золотыми и серебряными нитями, и ждала от своей няньки одного — материнской поддержки.
— Красавица, да и только! Жемчуг! Жемчуг не забудь! — приговаривала добрым голосом Анисья, бросаясь к шкатулке, что лежала рядом с Ольгиной постелью. Раскрыла, дрожащими руками достала великолепную нить жемчуга и осторожно надела на прекрасную шею невесты. — Ну вот! Теперь вроде все! — Анисья отступила назад и залюбовалась Ольгой: что и говорить, хороша! Молодость, что ли, так красит Ольгу, подумала Анисья. Глаза вот только как у испуганной пташки: все никак не успокоятся. Зато какова стать! Словно лебедь!