Князь Рысев 2
Шрифт:
Я огляделся по сторонам, взглядом выискивая нечто похожее на камеру хранения, но то ли о таком здесь не ведали, то ли я пришел очень не вовремя: вокруг было пусто, будто простой люд разом решил разувериться в божьих методах, а потому не спешил в божий дом.
Я поднял руки в знак примирения и добрых намерений. Почуял, как под кителем у меня зашевелилось, закусил губу. Ну нет, если придется драться еще и с ними, то это уже чересчур, отказываюсь! Мир может быть сколько угодно недоволен моим чужеродством, но надо же и меру знать!
«Ваше
— Первый, второй — отбой, — коснулось моих ушей, и я резко развернулся. Знакомая девичья фигурка прошла, будто меня здесь и не стояло. Послушные ее приказам стражи в тот же миг вытянулись будто по стойке смирно. На их фоне она казалась по-кукольному крохотной и зыбкой. Моя рука помнила мягкость ее ягодиц, щека же говорила, что подобные проверки лучше устраивать при обоюдном согласии.
— Славя? — Я как будто сомневался, считая, что в мире полным-полно ангелов с ее внешностью. Не спеша мне отвечать, она поправила прядь волос, откинула ее назад, высоко задрала по-куриному маленький носик.
— А, дурак, это ты? Пришел просить прощения? — Враждебности она не прятала и была до наивного прямолинейной. Я же не спускал глаз с ее точеной, достойной выступать прообразом для скульптур фигурки.
Она была непосредственна и чувствовала себя дома. Гулким эхом по залу разносились ее шаги, когда она неспешно прошествовала к фонтану.
— Ты только не тяни. — Она зачерпнула воду горстью и, сделав глоток, умыла лицо. Капли святой влаги оседали на белоснежной, не в меру длинной рубахе. Остро торчали изящные, не ведавшие прелестей лифа, груди. — Скоро сюда прихожане пойдут. Не до тебя будет.
Мне казалось, что обратившиеся в истуканов бойцы святого воинства хоть как-то отреагируют на ее слова. Но они предпочли мудрость молчания, а потому сошли за умных.
— Я по другому поводу, — обернувшись, сказал ей и услышал в ответ удрученный, сдавленный вздох.
— Если хочешь пригласить меня прогуляться под луной, то ты дважды дурак.
Я сглотнул. Мысль пригласить красавицу разделить со мной приятный вечер не казалась мне столь уж глупой, но я ведь пришел за другим.
— Знаешь, сколько подобных тебе мнят, будто стоит им одеться покрасивее, рассказать историю своего рода, как я брошусь им в объятия? — Она продолжала гнуть свою линию. Истуканы, что первый, что второй, не шелохнулись — я начал подозревать неладное в их поведении.
Отрицательно покачав головой, выудил из кармана письмо, писанное святыми чернилами. Славя медленно, на одних только носках ботинок обернулась.
— Что это? Признание в любви? — Она зашагала ко мне со стремительностью жадного до цыплят коршуна.
— Мне казалось, ангелы должны произносить последнее с большим пиететом, — буркнул я в ответ. Уж не знаю, сколько любовных писем за все время сумела отхватить знойная воительница небесного воинства, но мне, судя по всему, удалось ее заинтересовать.
Ее глаза внимательно пробежались по строкам. Последние не заставили ее даже вздрогнуть, несмотря на сомнительное содержание. Странно, а ясночтение увидело в ее глазах испуг.
Если он и был, то девчонка справилась с ним в мгновение ока.
Она бросила взгляд на часы, проверяя, есть ли у нее лишнее время. Минутная стрелка была на моей стороне, а потому сказала, что его чуть ли не навалом.
Славя холодно выдохнула, будто вся ее жизнь только и состояла, что из одних лишь разочарований.
— Это что?
— Это я хотел спросить. Это письмо написано святыми чернилами.
— Я вижу, чем оно написано. — Девчонка ответила раздражением. — Зачем ты пришел с этим сюда? Иди к Белым Свисткам. Или к своим... чертознаям.
Я не сразу понял, что она говорит про инквизаториев. Она прошла мимо меня к алтарю, устремила взгляд на величественную икону, а я будто разом перестал для нее существовать.
— Ты свободен, можешь идти, — произнесла она, даже не оборачиваясь.
Я уходить без ответов никуда не собирался. Внутренний демон запросился на волю. Оседлав проказницу-воображение, с ней в унисон он вырисовывал картины того, какую дикую вакханалию можно устроить здесь. Вспороть брюхо ангелам, обратить в руины это до отвратного чудное местечко и грязно надругаться над ангелицей — прямо на глазах каменного изваяния ее бога!
Я приглушил его глас, заставив умолкнуть и лучше никогда не стучаться в мою голову со столь жуткими мыслями. Прикусил губу. Пока что я легко справляюсь с ним и держу под контролем, но что случится, когда дам слабину? Следовало подумать над способом держать свою темную сторону в ежовых рукавицах — не хватало, чтобы меня мотало с одного морального горизонта на другой, как Майю.
Запоздало я вспомнил, что Биска умела читать мои мысли, и испугался. Что, если ангелы обладают такими же умениями? Двум хранителям небес мои измышления точно пришлись бы не по вкусу. Глянул через плечо на возвышавшиеся за спиной громады воителей — те не спешили выкидывать меня взашей. Может, данная особенность дарована лишь детям Сатаны?
— Ну, чего же ты ждешь? — В голосе Слави прозвучало нетерпение, и я решил, что пришло время действовать.
— Приходя в божий дом, я надеялся получить помощь. Меня всегда учили, что Он ждет меня любого — грешного, грязного, немытого...
— Это укор? — Она обернулась лишь вполоборота.
— Ты же гонишь меня взашей только потому, что я вожусь с теми, кто тебе не по нраву.
Мои слова ее явно задели. Она остановилась, на миг ухнув в пучину раздумий.
— Я всего лишь хочу найти тех, кто на меня напал. Нашел среди их вещей это письмо. Где, как не здесь, должен искать справедливости?