Князь Владимир
Шрифт:
Он врубился в ряды викингов, расталкивал своих. Сзади уперлись в спину, вскоре он уже не мог орудовать мечом, оказавшись прижатым к толстому крепкому воину. Тот свирепо перекашивал мясистое лицо, тщетно пытался высвободить зажатый между телами меч.
Сзади напирали, спереди держались. Владимир невольно вскрикнул. Доспехи трещали и сминались на нем как щепочки. В глазах потемнело. Он вцепился в варяга, мелькнуло перед глазами его посиневшее лицо, изо рта пахнуло гнилыми зубами. Владимир увидел свои руки на горле варяга.
Под
Сбоку была грубая каменная стена. Слышались крики, гремело железо. Он с трудом поднялся на четвереньки, отряхнулся как собака. В глазах очистилось, увидел наседавших русичей, что вливались из двух соседних улиц. Во главе отрядов страшно рубились Войдан и Панас. Часть пеших вклинилась под стеной к воротам, сумели сдвинуть створки, закинули в петли слеги. Передний отряд варягов, в том числе и забрызганный кровью Рольд, оказались в ловушке. На них набросились с яростью, не желая даже брать в полон, да те и не думали о позорном плене. Рольд дрался яростно, вертелся как дикий кабан, окруженный псами. Щит он отшвырнул, меч вертел обеими руками. Его сбили с ног брошенной издали гирей, навалились, связали.
С той стороны ворот слышались страшные крики, проклятия, ругань. Попавшие в ловушку варяги пробовали пробиться обратно к воротам, даже сумели снять слеги, но посекли в спины, а слеги набросили обратно.
Владимир поднялся, хватаясь за стену. Сильные руки помогли удержаться на ногах. По частому дыханию узнал Тавра.
– Что ты опять сам, – сказал боярин с досадой. – Сам говорил, вождь должон смотреть сверху!
– С вами посмотришь, – огрызнулся Владимир. – Не только Русь, портки потеряешь.
– Не сейчас, так чуть позже бы одолели…
– Или они нас. Сколько их там?
Тавр поднял голову, помахал руками. С верхушки стены, откуда трое дружинников уже переругивались с противником, один закричал:
– Их около пяти тысяч! Все пешие, в пыли, ищут бревно для тарана!
– Собрать все дружины, – велел Владимир, – изготовиться! А пока что привести ко мне Рольда.
– Куда привести?
Владимир огляделся. Внимание привлек аккуратный чистенький домик.
– Вон туда. Я остановлюсь там.
Тавр кивнул дружинникам, те метнулись в дом. Вскоре там послышались отчаянные крики, предсмертный хрип. Под веселые возгласы зарезанных хозяев выбросили в окно, выволокли молодую спелую девку в разорванном платье и воровато потащили на задний двор.
Когда в дом ввели пленного викинга, Владимир уже отошел от удара по голове, жадно отпаивался холодным квасом. Путы с Рольда сняли, но
Рольд стоял спокойно, потирал покрасневшие от веревок руки. Он оставался в легких доспехах, хоть и без оружия. С той поры, как помогал брать Киев, взматерел, раздался в плечах, глаза смотрят жестко, сурово.
– Ну, здравствуй, ярл, – сказал Владимир медленно.
– Будь здоров и ты, конунг, – ответил Рольд.
– Великий конунг, – поправил Владимир. – Или каган, как называют степные народы. Но вообще-то я великий князь.
– Великий конунг, – согласился Рольд равнодушно.
Владимир раздвинул губы в усмешке:
– А почему бы тебе не напомнить мне, что великим конунгом я стал с помощью твоего меча?
Рольд равнодушно сдвинул плечами:
– Это было важно для тебя. Для нас же – нет. Мы, викинги, ставим королей и свергаем их по всей Европе. Берем города и завоевываем страны, ходим в дальние походы, бываем за дальними морями… Запомним ли мы каждую мелочь?
Владимир нахмурился:
– Твоя речь полна гордыни. Или в тебе так громко говорит честь? Мол, даже в полоне викинг не напомнит о своих прежних заслугах… Хотя от этого зависит жизнь. Так что с тобой делать?
Панас подал голос:
– Знамо дело, сказнить! Вон рожа какая татевая.
Владимир покосился на Тавра:
– А ты, боярин?
Тот укоризненно покачал головой:
– Ишь, сказнить… А о казне кто будет думать? Да его продать на Восток – цены не будет! Какие мускулы, какие плечи! А рост, а кулаки? Да его с руками оторвут, любые деньги дадут. А с ним и других на невольничий торг отправим. Как варягов, так и ляхов. Чем больше наловим, тем лучше. Рахдониты уже идут за нашим войском следом, скупают все!
Рольд слушал молча. Суровое лицо было непроницаемо. Владимир спросил усмешливо:
– Что посоветуешь, ярл?
– Воля твоя, конунг, – ответил Рольд бесстрастно. Он смерил Владимира холодным взглядом. Глаза его были голубые, как лед на солнце. – Воинская судьба изменчива. Иначе я бы сейчас ломал голову, куда продать тебя.
– Гм… и что бы ты придумал?
Рольд чуть усмехнулся, в глазах промелькнула веселая искорка.
– Я бы придумал.
А Тавр продолжал раздумчивым голосом:
– А можно и еще лучше… Не в Царьград, а в Багдад. Приставят при гареме баб ихних сторожить. Правда, сперва выхолостят, как у них водится…
В лице Рольда впервые появилось беспокойство. Владимир наблюдал за ним заинтересованно. Воеводы гоготали, начали строить предположения, как могучий викинг будет справляться со своими новыми обязанностями.
Наконец Владимир с грохотом опустил медную чару на крышку стола:
– Ладно, довольно глумиться. А ты, Рольд, почему выкупиться не предлагаешь?