Княжа булава
Шрифт:
Очнулся Поздняков в луже воды, тело болело, голова слегка кружилась, его подняли и посадили вновь на табурет.
— Живой, ты смотри, я думал, ты его совсем кончил, — ласково произнёс Крышаков, — ты Колян в следующий раз осторожнее, всё-таки человек в возрасте, нам его труп не нужен, нам нужен предмет, который он никак не хочет отдавать. Ну что мил человек, — обратился он на этот раз к Виктору Сергеевичу. Будем теперь говорить, или продолжим?
— Я ничего не понимаю, что ты от меня хочешь, — заплетающимся языком ответил Поздняков. — Вон они искали, и ничего не нашли, — он кивнул в сторону Коляна.
—
— Не понимаю, я, да согласен, твоих людей я обманул. Но я потом сам искал и не нашёл, ничего не нашёл, даже упоминаний о ней, не то, что самой булавы.
— А вот это что такое? — Крышаков положил на стол фотографию и ксерокопию письма, — это что тоже скажешь плод моего больного воображения?
«Шмыголь, сука, — подумал Поздняков, — сдал, получается».
— Или ты хочешь сказать, что нам предложили купить не что-то несуществующее?
— Я не знаю, кто и что предложил Вам купить, может тот, кто предложил и имеет это, у меня данного предмета нет, — стоял на своём Поздняков.
— Не понимает парень, жаль, Колян продолжай.
На этот раз опричник работал долго, методично и более ювелирно, Виктора Сергеевича спасло то, что он, как и в первый раз быстро потерял сознание. Приводить его в норму не стали, просто бросили в бессознательном состоянии в подвале, и отправились наверх.
— А не сбежит? Только и поинтересовался Колян?
— Ни куда он из подвала не денется, пошли спать, время уже позднее, утром продолжим.
Часа два провалялся Виктор Сергеевич без сознания, потом он пришёл в себя и тут же заснул глубоким тревожным сном. Проснулся Поздняков от того, что кто-то теребил его за плечо, он открыл глаза и увидел перед собой пожилую женщину с грустными глазами.
— Просыпайтесь скорее, не время спать, вставайте, вставайте, — шептала она, склонившись над Виктором Сергеевичем, в голосе женщины звучала тревога. — Просыпайтесь, говорю Вам.
— Что случилось и кто Вы?
— Кто я это неважно, Вас оставили до утра, но боюсь, это будет последним утром в Вашей жизни, с этими зверьми нельзя шутить, они или убьют Вас, или сделают калекой. Вам нужно уходить, я выведу Вас из дома. Поднимайтесь.
Виктор Сергеевич поднялся. Его покачивало, голова кружилась, слегка тошнило. Скорее всего, было лёгкое сотрясение, тело болело от побоев, во рту чувствовался солоноватый привкус крови.
— Идите за мной, только тихо. — Пригласила женщина. Она направилась к лестнице наверх, там свернула влево и по небольшому коридору провела Позднякова к двери чёрного хода, тихонько открыла её и выпустила Виктора Сергеевича. — Идите, за мной, но осторожно, они хоть и пили водку перед сном, но спят очень чутко. — Поздняков в сопровождении женщины обогнул дом, перед домом на небольшой стоянке стоял его «Гольф», сигнализация была выключена, на полу, перед пассажирским сиденьем, он заметил свою сумку с документами, кинулся к машине. — Куда Вы? — Одёрнула его
— Там сумка, в ней документы, деньги, телефон, куда я без этого, меня моментально загребут в полицию.
— Берите, только тихо и быстро, — разрешила женщина, она уже открыла калитку и стояла в ожидании, пока Поздняков уйдёт.
— А Вы? — Посмотрел он на неё. — Как Вы, они же с Вами сделают то, что планировали со мной.
— Что я? Я человек старый, мне может уже и пора умирать, да и грехов на мне много. Я вижу, Вы хороший человек, не из их круга, вот и решила Вам помочь, жалко стало, но кажется, сейчас начинаю жалеть об этом, так, что бегите скорее. Пока я не передумала.
— Идёмте со мной, я помогу Вам, — предложил Поздняков.
— Нет, мне нельзя.
— Почему? Они не простят Вам этого поступка.
— Будь, что будет, видать судьба у меня такая, ладно, хоть буду знать, что перед смертью одно доброе дело сделала, глядишь, там, — она посмотрела вверх, — и зачтётся.
— Идёмте, не делайте глупостей.
— Я сказала, нет! Берите, что хотели и уходите! Налево в город, направо там скоро выйдете к небольшому лесочку, решайте сами, куда Вам лучше.
Виктор Сергеевич вернулся к машине, дёрнул ручку, дверцы оказались закрытыми, тогда он недолго думая. Поднял неизвестно откуда взявшийся на дорожке кирпич, разбил им стекло, схватил сумку и кинулся к калитке. Последнее, что он успел заметить загоревшийся на втором этаже свет, и калитка захлопнулась. Он кинулся бежать, куда глядели глаза, сейчас он не мог решить в какую сторону лучше бежать, и где его с наименьшей вероятностью будут искать, поэтому побежал наугад.
Он успел отбежать от дома на два квартала, свернуть в неширокий проулок, вдали за домами, действительно чернел лес, когда сзади послышался шум мотора. Не раздумывая, Виктор Сергеевич бросился в самую гущу растущего возле забора кустарника, машина пролетела по прямой, не сворачивая в проулок, Поздняков выбрался и побежал дальше. С каждым метром бежать становилось всё тяжелее и тяжелее, голова кружилась, тошнота подступала к самому горлу, тело болело и не слушалось, но он знал, что если остановится и его поймают, то наверняка живым уже не выйдет из того дома. Ещё несколько раз ему приходилось нырять в кустарник, машина возвращалась, теперь они осматривали все проулки. Каждый раз Позднякову было всё труднее и труднее выбираться вновь на дорогу, а тут ещё и предательский рассвет. Небо начало сереть, вновь послышался гул приближающегося автомобиля, он в очередной раз заблаговременно спрятался в кусты. Машина остановилась почти там, где он лежал, сердце замерло.
«Неужели заметили? — подумал он. — Что делать, кинуться к дому, просить помощи? Вряд ли они станут помогать Русскому, да и мой вид».
Двое вышли из машины.
— Куда он делся? Все проулки прошмонали, — это был голос Коляна.
— Говорил «Крыше», нельзя его оставлять, додавливать надо, а он мол слабак, не выдержит, сдохнет, тогда точно ничего не получим, вот тебе и сдох.
— Да, нам-то с тобой что, мы люди маленькие, вся ответственность на нём, вот пускай теперь и разбирается там, интересно было бы послушать, как он будет отмазываться, — в голосе Коляна послышалось злорадство.