Княжич Соколов. Том 3
Шрифт:
Тем не менее Зверева меня поняла и задумалась.
— Как ожившая картинка с учебников биологии, — подобрала наконец формулировку Анна, — словно тебе мышцы натянули поверх кожи.
— Значит, выгляжу устрашающе, — довольно улыбнулся я и покрутил плечом.
Тело слушалось все лучше.
— Это странно… — проговорила Зверева медленно обходя меня по кругу с озадаченной мордашкой, — защитный контур не принимает тебя за своего, но и врагом не считает. Он словно… словно просто смирился с твоим присутствием внутри. Как ты это сделал?
— Укротил, —
Правда затратил на это практически всю поглощенную из Невского Ж и ву Рюриковичей, которую Мин так старательно дозировал. Зато контур теперь действительно меня запомнил. Словно старый сторожевой пес, неохотно признавший незваного гостя.
Собственно мой эфириал оказался настолько опустошенным из-за этого факта, что сейчас и двух слов связать не мог, а потому передавал свое ярое возмущение чистыми эмоциями.
Внешнее давление постепенно снижалось, как и боль. Однако внезапно закружилась голова. Да так резко, что я едва смог устоять на ногах и оперся плечом на край беседки.
Зверева тут же отключила защитный контур и дышать стало в миллиард раз свободнее. Красная пелена постепенно сошла на нет и вернула обычный спектр моему зрению. Внешнее давление исчезло окончательно, словно я резко вынырнул из глубин океана.
А еще скрутило живот и накатил такой животный голод, как будто я месяц не ел.
— Ты в порядке? — подскочила Анна с обеспокоенным видом, но я остановил ее выставленной ладонью.
— В полном, — не смог я скрыть торжествующую улыбку, — просто проголодался как зверь.
— Ой, там еще остались некоторые запасы… что именно приготовить?
— Всего и побольше, — прислушавшись к ощущениям ответил я, — а лучше приготовь вообще все что осталось.
— Сделаю, — понимающе кивнула Анна и умчалась в свою палатку.
Кухонный блок в царской палатке был не в пример меньше ванного, но зато был укреплен от неблагоприятных воздействий по высшему разряду. Видимо Михаил Елецкий оставаться голодным не любил куда больше, чем грязным.
Сам же я нашел в себе силы встать ровно и выбрался из беседки. К дикому голоду добавился адский сушняк и с каждой минутой становилось только хуже.
Ж и ва черпала энергию именно из ресурсов физической оболочки, и для ее восстановления куда важнее чем сон были именно питательные вещества, которых истощенному организму сейчас катастрофически не хватало.
— Ну и что думаешь, приятель? — спросил я.
— Я не знаю, Артем, — тихо признался Мин, вернувший себе способность говорить, — я ушел так глубоко как только смог и, даже так, едва сдержался чтобы не начать поглощать всю эту Живу вокруг…
— Хорошо, — удовлетворенный ответом кивнул я, — будь готов, в следующий раз сдерживать свой аппетит не придется.
— Так они готовы? — раздался в просторном кабинете обеспокоенный голос Прохора.
Старый гвардеец не мог найти себе места и даже любимый чай не мог успокоить тревожное отцовское сердце.
Глядя на это, Михаилу Елецкому было приятно думать, что его подданный так рьяно беспокоится за Империю, а не только за свою дочь. Правда государь знал, что это не так, но не спешил осуждать своего гвардейца. Он то своих близких эвакуировал подальше от столицы, а вот Анна Зверева осталась в самом эпицентре. По своей воле, но все же.
— Будем надеяться, — размеренно ответил Михаил Елецкий.
Расклад в его видениях за эти шесть дней не изменился. Все те же сто к одному.
С одной стороны, может показаться что княжич Соколов не добился прогресса.
С другой же, тот единственный вариант будущего, который ведет к процветанию Империи никуда не исчез, а значит, княжич на верном пути.
По крайней мере, государь в это верил и старательно распространял свою веру вокруг.
— Связь пропала слишком рано… а еще эта просьба об эвакуации города заранее… — мельтешил Прохор Семенович, заменяя суетой отчаянное желание отправиться на помощь княжичу и своей дочери, — может, я все же…
— Нет, Прохор, — покачал головой государь, — ты нужен мне здесь.
Говорить о том, что его присутствие только помешает, Михаил Елецкий не стал. Старый гвардеец был нужен ему уверенный в своих силах и живой.
— Ждать, — проскрипел зубами Прохор, но спорить с прямым приказом государя не мог. Хоть и понимал, что его личное присутствие в Царицыне сейчас не требуется.
Один из трех Витязей, князь Донской не только вернул Богатыря Кочубея живым, но и принес государю настолько жесткие вассальные клятвы, что, по сути, навечно привязал себя к роду Елецких.
Именно к роду, а не трону. Теперь даже если следующим государем Рюрик изберет потомка другой фамилии, род Донских останется вассалом Елецких.
При таких условиях оставаться в Царицыне и дальше не было смысла, но государь приказал ждать. Просто сидеть и ждать.
— Прошу простить, ваше величество, — тяжело выдохнул после паузы Прохор, — но может вы скажете, чего именно мы ждем? Откуда идет угроза… может мы можем хоть как-то помочь…
Старый гвардеец не до конца верил, что может существовать такой враг, перед которым может оказаться бессильна вся мощь сильнейшей Империи на планете. Под личным подчинением Прохора находится больше десятка тайных Богатырей-гвардейцев, совокупной Силы которых хватит чтобы захватить если не весь мир, то его половину…
А уж о том, почему одолеть эту неизвестную угрозу имеет больше шансов один единственный человек, старый гвардеец и вовсе старался не думать. Прохор знал о Силе Провидения государя, знал, что ему виднее и верил в своего Императора.
Однако подкрепить эту веру логикой и опытом он никак не мог и это терзало его.
Но куда сильнее Прохора терзало то, что эта угроза нависла и над его дочерью. И над десятью миллионами граждан столицы, которых старый гвардеец поклялся защищать, а сам сейчас сидит в безопасном и светлом кабинете попивая чаек…