Княжич
Шрифт:
Не менее разнообразен был ассортимент боевых наголовий. На прилавках лежали “ерихонки”, “мисюрки”, традиционные русские “шишаки”, дешевые “бумажные шапки”. Там же можно было увидеть наножники и налокотники.
Надолго задержался Бежецкий в лавках, торгующих холодным оружием. Здесь, он увидел изящную шпагу в кожаных ножнах, одиноко лежащую среди дорогих персидских и турецких сабель из дамасской стали и недорогих русских. Его внимание привлекла ее сложная гарда, которая должна была надежно защищать пальцы руки. В верхней половине двухлезвийный клинок был украшен вытравленным
– Господин сомневается?
– спросил его продавец, смуглолицый мужчина, с золотой серьгой в ухе.
Вытащив шпагу из ножен, он другой рукой взял ее за острие и спокойно притянул к эфесу. Клинок согнулся в дугу, но не сломался. Продавец отпустил острие. Клинок со свистом разогнувшись, принял прежнюю форму. Таким образом, продавец показал покупателю, что его товар и есть исключительно гибкий толедский шпажный клинок, который в оружейных лавках Испании продается свернутым в кольцо.
– Сколько?
– спросил Андрей.
– Пять рублей!
– назвал цену продавец.
– Я подумаю, - пообещал Бежецкий и пошел к выходу. Покупать он ничего не стал потому, что еще не знал, как захочет биться Коробьин: конным или пешим. От этого зависел выбор оружия.
Вечером к нему приехал Бекман. Он был у Бухарина, стряпчего Коробьина. От него стало известно, что Коробьин будет биться пешим.
– Не завидую я тебе князь!
– сказал Андрею Елизар Романович.
– Много ли у тебя сил осталось после болезни. Сможешь ли поле отстоять? Коробьин не в пример тебе бугай здоровый!
– В поле две воли, чья правее та и сильнее!
– ответил юноша.
– Согласен!
– тяжело вздохнув, произнес поручник.
– Но все же. Когда наденешь броню и шлем, возьмешь в руки сабельку и щит, сразу почувствуешь, как это на себе пуд железа таскать. А еще четвертью пуда наносить удары и защищаться! Если силы равные, победит тот, кто выносливее, меньше устанет! Ты когда последний раз броню надевал?
– Еще ни разу!
– ответил Андрей.
“Горе то, какое!
– обуреваемый мрачными предчувствиями, думал Бекман, уходя от него.
– Убьет его Коробьин!”.
Никодим, присутствовавший при этом разговоре был расстроен не меньше Елизара Романовича. “Как же так?
– переживал он.
– Только нашел молодого князя и могу его навсегда потерять! Был бы помоложе, встал бы у поля вместо него!”. Поразмышляв, Никодим по своему решил помочь своему хозяину. Утром следующего дня он отправился к Александре.
– Ну, что у тебя старый случилось?
– прошамкала ему старуха.
– Опять твоего князя, что ли отравили?
– Хуже, еще хуже! Выслушай меня Сашенька!
– попросил Никодим.
– Рассказывай! Что у тебя там?
– сев на лавку, приготовилась его выслушать знахарка.
Никодим, тяжело вздыхая, приступил к рассказу. Александра молча слушала его.
– Убьет его недруг!
– закончил свой рассказ старик.
Убьет!
–
– Жаль! Я столько сил потратила, столько ночей не спала, чтобы вырвать его из лап смерти. И все напрасно!
– Александрушка!
– жалобно произнес Никодим.
– Помоги!
– Помогу! По старой дружбе!
– пообещала знахарка.
– Хотя знаю, денег у тебя старый нет, потому, что все отдал своему молодому хозяину. Но мне и тех достаточно, что ты мне заплатил за его лечение.
– Деньги есть! Приберег на черный день!
– ответил ей старик, показав вынутый из кармана золотой.
– Бери!
Взяв золотой, старуха ушла за печь, в свою комнатку за стенкой. Вернулась она с маленькой глиняной баночкой, с крышкой, запечатанной сургучом.
– Перед боем пусть выпьет настойку из этой банки!
– посоветовала она, передавая баночку Никодиму.
– Это колдовская вода?
– спросил старик.
– Боже мой, какие вы все дремучие!
– устало вздохнула Александра.
– Это настойка рвотного ореха, который произрастает в теплых краях, там, где живут слоны. Его порошок мне продал на базаре один перс.
– А ты проверяла его на ком-нибудь?
– еще не доверяя знахарке, спросил Никодим.
– Конечно!
– ответила Александра.
– Ведь это сильнейший яд. Только в около смертельных дозах он действует так, как нам нужно.
Никодим насторожился.
– Расскажи! На ком ты его проверяла?
– попросил он.
– На Баюне!
– ответила знахарка.
– На ком, на ком?
– переспросил Никодим.
Александра показала пальцем на огромного черного кота, сидящего на печи:
– Подлила я в это лекарство немного настойки кошачьего корня. Баюн вылакал все в свое удовольствие. А потом начал такое творить! Старый он, обижали его соседние коты, а тут вышел во двор, только клочки шерсти от его обидчиков в разные стороны полетели.
– Бери, бери! Поможет лекарство князю!
– напутствовала старуха Никодима, выпроваживая из избушки.
После посещения Оружейных рядов Гостиного двора и беседы с Бекманом, Андрей наконец понял, что в броне, поединок ему не выдержать. Его силы еще не успели полностью восстановиться после отравления. “Отказаться от поединка и покрыть себя вечным позором, дав возможность торжествовать злу?
– рассуждал князь, сидя в плетеном кресле в своем саду.
– Не бывать этому! Пусть лучше я погибну от клинка злодея!”. Мозг лихорадочно перебирал различные варианты поединка, но всегда предрекал ему поражение.
“Неужели мне придется умереть, не отомстив негодяю?” - стучала в висках одна и та же мысль. Изнемогая от чувства собственной беспомощности, юноша не выдержал и ненадолго заснул. А когда проснулся, вспомнил, что приснился ему чудесный сон. Кто-то невидимый, но яркий и светлый, наполняющий все пространство вокруг него, дает ему в руки тонкую тросточку и говорит: ” С нею ты будешь непобедим!”.
– Как?
– удивляется он.
– А ты догадайся!
– отвечает голос неизвестного, ослепляя его светом, льющимся со всех сторон.