«Князья, бояре и дети боярские». Система служебных отношений в Московском государстве в XV–XVI вв.

Бенцианов Михаил

С 90-х гг. XV в. в Новгородской земле среди новых помещиков практиковались переселения крупными группами. Некоторые из них были сформированы по родственному принципу. Соседство поместий и близость их размеров говорят в пользу предположения об одновременном испомещении пятерых Бутурлиных (двоюродные братья), а также М.И. Смолки Слизнева. Большой группой в Водскую пятину перебрались Соловцовы. Вместе с ними поместье получил их родственник И.К. Истленьев [164] .

164

НПК. Т. 3. Ст. 173–174, 215–221, 253–260, 260, 316-317; СПб., 1886. Т. 4. Ст. 130, 178; СПб., 1905. Т. 5. Ст. 16, 63; Отрывки писцовой книги Водской пятины 1504–1505 гг. Киев, 1908. С. 52, 61.

Масштабные поместные переселения конца

века дали стимул для осознания «родства». На новых местах службы для получения больших поместных окладов необходимо было подтвердить свой высокий статус [165] . Родословные записи становились аргументом, который мог подтвердить «честной» характер новых помещиков. Сведения о переселениях на поместья фиксировались в родословных книгах 40-х гг. XVI в., а затем и в официальном Государевом родословце [166] . Увеличение числа претендентов на кормления и трудности, с которыми приходилось встречаться для его получения, усиливали необходимость предъявления дополнительных доводов в свою пользу.

165

Бенцианов М.М. Формирование поместной системы в Новгородской земле в конце XV в. // ДРВМ. 2015. № 1 (59). С. 46–49.

166

РИИР. Вып. 2. С. 54, 65, 71, 120, 124, 126, 133, 150, 153, 163, 164.

Источники конца 1530–1550-х гг. фиксируют изменение отношения к родовой общности. Некоторых фамилии стремились подчеркнуть свою связь с более преуспевшими родственниками. Среди помещиков Бежецкой пятины были сыновья А.Т. Пыжова (род Хвостовых), которые именовали себя Пыжовыми-Отяевыми. К Отяевым стремились добавить себя и Шафровы. Калитеевские «вспомнили» о своем общем происхождении с Кучецкими, Вельяминовы-Глазовы с Сабуровыми, а Ананьевы-Александровы, Хорхорины и Голенищевы с Кутузовыми, добавляя соответствующие окончания к написанию своих фамилий [167] .

167

НПК. СПб., 1910. Т. 6. Ст. 325, 340, 344, 347–348; ТКДТ. С. 101, 152; ПКНЗ. Т. 4. С. 349, 380; ПКНЗ. М., 2004. Т. 5. С. 51, 53, 57. «Приписки» могли создаваться под влиянием родословных книг, где запись отдельных родов производилась по наиболее известной составителям фамилии (род Кутузовых, Морозовых, Плещеевых, Сабуровых и т. д.).

Сыновья новгородца Т.И. Заболоцкого в Дворовой тетради были записаны по Переславлю в группе с другими Заболоцкими. Среди Аксаковых по Кашину фигурировали новгородцы С.Д. Аксаков и пятеро сыновей И.И. Аксакова. Аналогичные примеры имели место у представителей князей Ростовских, оставивших новгородскую службу, и в ряде других случаев [168] . Факты «наследования» поместий однородцами демонстрируют, что такая аргументация признавалась администрацией уже на ранних этапах формирования поместной системы.

168

ТКДТ. С. 134, 139. Потомки новгородских помещиков С., М. и Т.А. и А.М. Безноса Нелединских продолжили службу среди родственников по Бежецкому Верху.

Родственные связи были использованы в том числе и для организации службы. Дворовая тетрадь строилась по фамильному принципу. Семьи дворовых были сгруппированы вместе, образуя большие фамильные, а в ряде случаев и родовые «гнезда» [169] . Эта структура отражала, по-видимому, особенности устройства службы, имевшей наследственный характер. Организация обеспечивала круговую поруку, облегчая учет и мобилизацию служилых людей. Чем больше в нее вовлекалось людей, тем проще было выполнять контроль над каждой отдельной группой.

169

Павлов А.П. Государев двор… С. 88–89.

Наличие горизонтальных служебно-родственных связей подтверждается на примере Колычевых. Представители этой фамилии часто были задействованы в выполнении одних и тех же служб. В 1501 г. М.А. Колычев впервые получил воеводское назначение во время похода на «немцы» под предводительством своего дяди И.А. Лобана Колычева. В 1508 г. братья М. и И.А. Черные Колычевы были воеводами на Великих Луках. В злополучной Оршанской битве 1514 г. принимало участие сразу несколько Колычевых: И.А. Черный, И. Пупок и его братья В. и А.С. Колычевы [170] .

170

РК 1475–1598. С. 31, 39, 54; Бенцианов М.М., Лобин А.Н. К вопросу о структуре русской армии в битве при Орше // Studia Slavica et Balcanica Petropolitana. 2013. Вып. 2 (14). С. 167. До этого И.А. Черный и И.С. Пупок были воеводами полка левой руки.

«Родство» проявлялось не только на горизонтальном, но и на вертикальном уровне. Многие должности в структуре Государева двора быстро стали передаваться по наследству. Этот процесс не был легитимизирован, но дефакто получил распространение как традиция, основанная на прецедентах. Наследственный характер приобрели места в Боярской думе. Своеобразная «очередь» на получение думных чинов в соответствии с заслугами предков и местом в системе родового старшинства видна при анализе «боярских» частей отдельных рубрик Дворовой тетради. Лидеры фамилий выступали как «локомотивы» для остальных родственников, предопределяя их карьерный рост.

Появление выдвиженцев великих князей в боярской среде вело к увеличению числа членов Боярской думы, не нарушая в целом сложившегося порядка. К середине XVI в. выделилось достаточное число фамилий, претендовавших на места в Боярской думе. По наблюдениям А.М. Клеймола, в Боярской думе первой половины XVI в. 40,7 % всех бояр и окольничих получили свои звания «по наследству» от своих отцов. Еще 25,4 % находились с ними в близком родстве. Н. Коллман обратила внимание на порядок передачи думных званий. В первую очередь звания бояр и окольничих получали младшие братья, вслед за ними старшие сыновья старших братьев и т. д. [171]

171

Kleimola A.M. Patterns… P. 234; Kollmann N. Kinship and Politics in medieval Russia: The making of the Muscovite Political System. 1345–1547. Stanford 1987. P. 56, 59, 71–72.

Внутри отдельных фамилий стали сосредотачиваться различные дворцовые и придворные должности. Должность конюших постепенно в руках у Челядниных. Конюшим в начале XVI в. был И.А. Челяднин. В 1539 г. конюшим был его сын Иван. Следующим конюшим стал И.П. Федоров, женатый на дочери В.А. Челяднина [172] . С.И. Воронцов во втором десятилетии XVI в. выполнял обязанности дворецкого. В 40-х гг. XVI в. И.С. Фока Воронцов был тверским дворецким, его брат Федор Демид – углицким, а племянник В.М. Воронцов – дмитровским. Подобным образом И.Н. Бутурлин был дворецким Великого Новгорода, а А.Н. Бутурлин – Нижнего Новгорода. Наконец, И.И. Меньшой Жулебин служил новгородским дворецким, а его сын – дмитровским [173] .

172

Леонтьев А.К. Образование приказной системы управления в Русском государстве: Из истории создания централизованного государственного аппарата в конце XV – первой половине XVI в. М., 1961. С. 66; Зимин А.А. О составе дворцовых учреждений русского государства XV и XVI вв. // ИЗ. 1958. Т. 63. С. 191.

173

Зимин А.А. Формирование… С. 158, 160, 170, 205, 242; ТКДТ. С. 114.

Наиболее отчетливо тенденция закрепления должностей в кругу отдельных фамилий проявилась среди казначеев, что было связано со специализацией этой должности. В конце XV – первой половине XVI в. казначеи назначались из представителей семьи Ховриных. Казначеем в 1470–1480-х гг. был В.Г. Ховрин. В конце XV в. его сменил на этой должности сын Дмитрий, который, в свою очередь, передал ее племяннику П.И. Головину. И.И. Третьяков-Ховрин, начавший свою деятельность на должности печатника, в 30-х гг. XVI в. также стал казначеем [174] .

174

Зимин А.А. Формирование… С. 271–273.