Код императора
Шрифт:
Дж. Мэллори. Десятки поколений самых дерзких, самых отчаянных альпинистов, как молитву, повторяли про себя его загадочные слова: «Потому что он есть». Эти слова стали легендой, как его имя, его жизнь, его последний подъем.
Значит, он имел в виду не просто вершину самой высокой горы в мире. И для него Эверест был не просто азартом альпиниста и дерзким вызовом. Это было нечто большее. Его слова – это мечта о совершенстве, об идеале,
Силы совсем оставили Эми. Весь запас энергии и адреналина она отдала, раскапывая замерзший снег на высоте в восемь тысяч восемьсот метров. Но она сжимала в дрожащих руках свою драгоценную находку, и никакая сила не заставила бы ее разжать окоченевшие пальцы. Для нее это было нечто более важное, чем могущественное соединение всех тридцати девяти ключей. Это было пронзительное, сильнейшее свидетельство связи между людьми, оторванными друг от друга вековыми традициями и живущими на разных концах света. Заговорщики, они были так же отличны друг от друга, как Луна от Солнца, небо – от земли. Один – Император, последний из многовековой династии китайских правителей. Второй – простой английский учитель, который преподавал в небольшом городке недалеко от Лондона и для которого альпинизм был увлечением. Что свело этих двух столь отличных друг от друга людей?
Ни много ни мало – тайна тридцати девяти ключей!
– Десять секунд!
– Эми, пойдем!
Дэн обернулся, увидел Эми, мигом подбежал к ней, схватил ее за руку и потащил за собой. Они упали в снег и стали ползти к вертолету, подгоняемые стрекотаньем винта и жужжанием самого легкого в мире мотора. Пилот распахнул дверь, и они в буквальном смысле упали в кабину.
– Давай, давай, давай! – осипшим голосом прохрипел Дэн.
Пилот последний раз проверил приборы и нажал на пуск. Вертолет на долю секунды замер, как перед решающим стартом, в котором главная награда – жизнь. Его лопасти пытались зацепиться за почти безвоздушное пространство. Наконец он нашел опору и стал медленно и нерешительно отрываться от вершины.
– Господи, неужели мы это сделали! Не могу поверить! – простонала Эми.
И тут откуда-то из-под земли, высунулась огромная рука в черной перчатке и сомкнулась вокруг левого полозья ультралайта.
Глава 24
Вертолет мелко задрожал и завис на месте, упрямо продолжая крутить винтом.
– Что там еще за помехи? – закричал пилот.
– Это не помеха, это Холт! – кричал Дэн. – Продолжайте взлет! Он отпустит!
– Мы не можем его взять – он слишком тяжелый! Мы теряем топливо! Если он нас не выпустит, мы не вернемся!
Перекрикивая вой ветра и стон мотора, Эйзенхауэр Холт ревел от титанического усилия в поединке с законами физики и природы.
Он взял свободной рукой ледоруб и просунул его лезвие в щель кабины. Потом навалился на него всем телом и потянул. Невесомая дверца, сделанная из прочного полимерного стекла, легко распахнулась. И перед детьми выросла огромная, искусанная морозным ветром голова с вытаращенными на пол-лица измученными
– КЛЮЧ!!! – прогремел он.
Эми больше ничего не соображала – от страха, от холода, от гипоксии. Тело ее онемело. Перчатка потянулась к ней и выхватила из ее безжизненных рук хрупкую старинную склянку.
Холт вывалился из кабины, разжал кулак и отпустил вертолет. Он сделал три шага назад. Вдруг из мерцающего облака вышли четыре шерпа и повисли у него на плечах – по двое с каждой стороны. Пятый, одетый в костюм космонавта, шел, шатаясь под ветром, прямо на него. Подойдя вплотную, он вырвал у Холта склянку.
Что случилось потом, останется в памяти не только участников этих невероятных событий, но и их потомков, навсегда вписав их имена в историю рода Кэхиллов.
Неожиданный порыв ветра ударил в фюзеляж A-Star и перевернул вертолет набок. Дэн ударился головой о стенку, а закоченевшую Эми вытряхнуло, как соринку, в открытую дверь и бросило на холодный снег… Вертолет перевернулся в воздухе и хвостом задел по спине Иана. Тот отлетел на несколько метров и рухнул в бездну.
Он успел зацепиться за снежный карниз и повис между небом и землей над ледником Кангшунг – пропастью глубиной в три с половиной тысячи метров.
Эми бросилась к нему, вцепилась в его перчатку, чтобы удержать его, но вместо этого в руках у нее оказался пузырек.
В первую секунду она возликовала. Он у меня!
Она опустила взгляд на Иана. И увидела за прозрачным шлемом до смерти испуганные глаза тинейджера в космическом костюме.
Вдруг карниз треснул, снег затрещал и начал медленно оползать в пропасть.
Глава 25
На размышления не ушло ни секунды. Она разжала ладонь и обеими руками вцепилась в Иана. Склянка полетела в бездну и исчезла навсегда. К ним подбежали шерпы и помогли втащить Иана на вершину.
Эми не могла сделать выдох. Сильнейший спазм сдавил ей грудь. Она бежала к вертолету и понимала, что это последние мгновения ее жизни, снег на ее глазах таял, все стало меркнуть, зрение исчезло… она понимала, что это конец…
Дэн втащил ее в вертолет. Пилот повернулся и захлопнул за ними дверцу. Сделав небольшой вираж, маленький геликоптер взлетел, оставив позади себя вершину.
– Формула, Эми… – спросил ее Дэн.
Эми покачала головой. Сознание стало возвращаться к ней. Она открыла глаза и виновато посмотрела на него.
– Я не могла позволить ему умереть!
И вдруг она поняла, что она только что сказала.
– Дэн, у меня был выбор! Я спасла сына Изабель Кабра!
– Не напоминай об этом, – ответил он, сжав зубы. – В следующий раз, когда они снова решат сделать из меня киндер-сюрприз, я буду знать, кого благодарить.
– Ты что, не понимаешь? Если бы Мадригалы были такими плохими, как все говорят, то я бы спасла формулу, а не Иана! Но я совершила человеческий поступок. Значит, если мы Мадригалы, то это еще не значит, что мы – зло. Мадригалы, конечно, ужасны, но мы способны сами изменить свою судьбу.
– А как же мама с папой?
– Не знаю…
Самый главный урок, который Эми вынесла из этой гонки за тридцатью девятью ключами, заключался в том, что дороже правды нет ничего на свете. Она была готова все отдать, только бы поверить, что мама с папой были хорошими людьми. Эми и Дэн снова посмотрели друг другу в глаза.
«Нудельман», – одновременно подумали они..
– Я бы тоже не дал ему умереть, – сказал Дэн после тяжелой паузы. – Просто мне жаль, что мы потеряли формулу, и все. Тем более что мы так и не успели понять, что это все-таки за ключ.