Кодекс Агента. Том 1
Шрифт:
Спортивный комплекс темен и пуст, ранним утром в нем никого нет. Белые лампы, освещающие узкий коридор, загораются и гаснут по мере моего бега к раздевалке. Интерактивный костюм я напяливаю прямо на одежду и врываюсь в кабину боевого тактического модуля, сгорая от желания бить и крушить все подряд. В правой руке материализуется светящийся клинок, а в левой — небольшой щит.
Активирую режим одиночной тренировки на максимальном уровне сложности, и перед глазами возникает безликий черный силуэт с черным же кинжалом в руках. Я нападаю первым и неистово
Он филигранно уклоняется, искусно уходит от атак, пригибается и отступает, будто предугадывая мои движения. Я знаю, что в этом сюрреалистичном танце мне не победить, и просто выплескиваю накопившуюся агрессию и неудовлетворенность. А виртуальный боевой манекен выжидает, пока я выдохнусь, как это мог бы делать реальный противник в настоящей дуэли.
Уже через несколько минут картина боя меняется. Я ухожу в глухую оборону, а черный силуэт гоняет меня по кабине как зайца и заставляет выписывать невообразимые танцевальные па и акробатические кульбиты.
Постепенно моя агрессия уступает место усталости, и я перехожу в режим ближнего боя, смертельного для обоих бойцов. Мой кинжал вонзается в живот, грудь и шею противника, и на его черном костюме расцветают фиолетовые всполохи.
Уже падая на колени, он бьет меня в правый бок, и в кабине загорается яркий свет, свидетельствующий об окончании боя. На виртуальное табло я даже не смотрю: выигрыш или проигрыш по очкам мне неинтересен, цель была в другом.
Отдышавшись, иду в раздевалку. Боевой костюм и одежду сбрасываю на ходу, и в душевую кабину захожу уже обнаженным. Горячие струи обжигают тело и смывают пот вместе с въевшимися в кожу ароматами модных девичьих парфюмов.
Гель для тела и шампунь от Ралле дарят ощущение свежести и чистоты — как раз то, что нужно после посещения серпентария цветных аристо под названием Императорский Кремлевский Дворец, заполненного еще молодыми, но уже опасными представителями Великих Родов.
В крови бушует алкоголь и гормоны, скользкий пол под ногами нетверд, а разум гудит от мыслей о Мине, Наталье Романовой и Трубецкой. Я облокачиваюсь спиной на выложенную фигурной мозаикой стенку душевой кабины и закрываю глаза. Мои ладони движутся по скользкой от геля коже, и я отдаюсь во власть собственных эротических фантазий.
Понимание того, что я не один, приходит слишком поздно. Трубецкая молча наблюдает за мной, стоя в дверях раздевалки. На ее щеках алеет румянец, а на губах застыла удивленная полуулыбка.
— Никогда не видела, как это делают парни! — говорит она.
— Ну так смотри, пока есть возможность: завтра попрошу поставить замок и прикрыть этот проходной двор под названием «мужская раздевалка»! — отвечаю я, не останавливаясь и нагло глядя ей в глаза.
— Не злись, я пришла проверить — нет ли у тебя на теле царапин, — мягким воркующим голосом произносит Ольга и направляется ко мне.
Подобно мальчишке я готов пуститься в очередное выяснение отношений с помощью словесной дуэли, но Трубецкая одним изящным
— Изучай! — предлагаю я, запрокидываю голову назад и поднимаю руки.
— Развернись! — приказывает она, и я покорно подчиняюсь.
Узкие ладошки нежно гладят мою шею, затем плечи, тонкие пальчики исследуют лопатки, опускаются по спине, обхватывают ягодицы и скользят по бедрам.
— Ни единой царапины! — сообщает мне Трубецкая с хрипотцой в голосе, и я поворачиваюсь к ней лицом.
Она внимательно осматривает меня, ведя ладонями по мокрой коже, а после обнимает за шею, прижимается всем телом и целует в губы, глядя в глаза. Наконец, даю волю рукам и нежно глажу ладонями совершенные изгибы тренированного девичьего тела.
— Я слышал, что у инициированных аристо в момент оргазма светятся радужки, — шепчу я Ольге, не в силах отвести взгляд от ее горящих желанием глаз.
— Уже скоро ты в этом убедишься, и, надеюсь, не раз…
Глава 26 —
Храм в огне
Я просыпаюсь от энергичной тряски и тяжести на бедрах, открываю глаза и смотрю в потолочное зеркало над кроватью. Ольга что-то говорит, усевшись мне на ноги, и энергично жестикулирует. Спросонья не могу понять, о чем идет речь, и притягиваю девчонку к себе.
— Не знаю, смогу ли! — нежно шепчу я. — Это будет шестой раз или седьмой?! Ладно, дай пять минут, я хотя бы умоюсь и зубы почищу!
— Ты вообще меня слышишь? — Трубецкая вырывается из моих объятий. — Храм взорвали!
— Что?! — кричу я и, окончательно проснувшись, подпрыгиваю.
— Одевайся! — коротко бросает она. — Едем на набережную!
Девушка вскакивает с кровати, кое-как надевает измятое платье и бежит к двери. Затем оборачивается, возвращается и страстно целует.
— Волшебная была ночь, хочу повторить! — шепчет она, подмигивает и снова убегает.
Я встаю с кровати, и накопившийся недосып сразу дает о себе знать: меня едва не качает от усталости. Нехотя плетусь к окну и вижу густые черные клубы дыма, поднимающиеся над центром Москвы. Честно признаюсь себе, что на Храм Разделенного мне по большому счету наплевать, и вдруг подобно яркой вспышке мозг пронзает мысль о Приюте.
Бросаюсь к шкафу, натягиваю футболку с джинсами, надеваю кроссовки и выбегаю в коридор. Портреты великих предков, висящие на стене, проносятся мимо меня подобно кадрам старой кинопленки.
Ольга уже ждет меня в лифтовом холле. Даже после бессонной ночи она выглядит ослепительно, и простые черные джинсы с черной же майкой этому ничуть не мешают. На ее лице счастливая улыбка, глаза светятся радостью, и я не могу не улыбнуться в ответ.
— Ты разные кроссовки надел! — говорит она мне уже в лифте. — И вообще, на бродягу похож: майка мятая, джинсы грязные и слишком низкие — хорошо, что трусы не видно!