Кодекс чести
Шрифт:
– Конечно. Но мы бы не хотели предавать случай с похищением шерифа огласке.
– Не беспокойтесь, я более чем заинтересован в успешном исходе дела.
Красного, как рак, Острового ввели в его теперь уже бывший кабинет из комнаты отдыха. Он возмущенно пыхтел, но, увидев начальника транспортной полиции, несколько сник.
– Почему рейс Р-42-135 ушел без досмотра? – жестко спросил Баль. – Все документы на владельца самолета, живо. Документы на пассажиров.
– Я сейчас знакомлюсь с документами. – Руденко оторвался от
– Почему самолет стоял в аэропорту три дня с открытой полетной картой, если погода была хорошей? – продолжил Баль, изучив документы.
– Рейс я досматривал лично, – сопя, ответил Островой. – Инструкция разрешает это в экстренных случаях. Досмотр может проводить и дежурный смены, и начальник аэропорта.
– Вы имеете соответствующие навыки досмотра?
– Да, – резко выдохнул Островой.
– Естественно, свидетелей, подтверждающих то, что вы досматривали самолет, не имеется?
– Почему же… Может быть, и видел кто-то, – заявил начальник аэропорта.
– Хорошо. Мы проверим. Мы все проверим. Какой груз ушел в самолете? – спросил Баль.
– Два ящика с отборными яблоками, – ответил начальник аэропорта. – Антоновка.
– Размеры?
– С мой кулак. – Островой продемонстрировал свой кулак – при таком весе хозяина он мог быть и повнушительнее.
– Шутить не советую, – бросил начальник транспортной полиции. – Меня интересуют размеры ящиков, а не яблок, которых в них, возможно, вовсе не имелось.
– Два метра на восемьдесят сантиметров и высотой сантиметров шестьдесят, – ответил Островой. – Примерно. Я их не замерял.
– Странная тара для яблок.
– Мне-то какое дело? – взвизгнул Алексей Вадимович. – Это частный самолет, они возят в нем, что хотят. Хоть коровий навоз. Лишь бы безопасно…
– Документов на груз нет, – сообщил тем временем Балю транспортный инспектор, который присоединился к Руденко и рылся в папке с документами. – Самолет принадлежит Вазгену Арутюнову…
– Компания «Дон-крыло», я знаю, – кивнул Баль.
– Ну, вот, уважаемая компания, уважаемые люди, – вновь начал обретать уверенность Островой.
– Только вот Арутюнов свои самолеты лично не пилотирует – сдает в аренду и никакой ответственности за грузы при сохранности самолета не несет, – сказал Баль. – Вызови-ка дежурного, Алексей, да прикажи, чтобы связался с портом назначения – пусть задержат самолет и пассажиров, досмотрят груз. Я дам запрос местной транспортной милиции.
Островой победоносно посмотрел на меня и сообщил:
– Меня отстранили от управления аэропортом. Вот этот молодой человек. Полагаю, ему недолго быть шерифом, но сейчас он в своем праве. Вроде бы…
– Он отстранен. – Я кивнул. – Гражданин Островой оказывал сопротивление следствию. Мне пришлось пойти на крайние меры. Вызовите дежурного сами.
Баль отдал распоряжение дежурному, и тот начал звонить в Екатеринбург.
– Мог
– А какая модель заявлена в полетных документах?
– «Фалькон», – отозвался Руденко.
– В принципе мог, – ответил Баль. – «Фальконы» разные бывают, и реактивные в том числе… Там какая модель?
– Не указано.
– Что ж это за документация такая?! – возмутился Баль. Но уточнять у начальника аэропорта модель самолета посчитал ниже своего достоинства. Кто помешает тому соврать? Запутанное дело…
– Я сейчас выясню, приземлился ли наш рейс в Екатеринбурге, – пообещал дежурный. – Это не так сложно.
– Действительно. – Баль кивнул. – Проще всего – связаться с диспетчерами, а не гадать. И действовать, действовать… Самолет могут разгрузить за полчаса, пассажиры разъедутся, а машину отправят обратно или загонят на стоянку. Никаких особых процедур при посадке внутреннего рейса не требуется. А если рейс на подлете, проблем не возникнет – пассажиры и груз будут задержаны до выяснения обстоятельств.
Островой поглядывал на меня недобрыми глазами. Я решил не терять времени и спросил его:
– Вы сами видели яблоки в ящиках?
– Да, – недоброжелательно ответил он.
– И готовы ответить, если выяснится, что там были вовсе не яблоки?
– Я отвечаю за свои слова, помощник шерифа. А вы скоро ответите за свои неправомерные действия.
– Что ж, посмотрим, кому из нас не поздоровится…
Дежурный обернулся к нам, оторвавшись от телефона.
– В Екатеринбурге самолет не садился. И посадки его не ждут – запросов от воздушных диспетчеров не поступало.
– Как так? – изумился Баль. – Где он тогда?
– Сейчас буду выяснять. По-видимому, пилот запросил посадку в каком-то аэропорту по пути следования в Екатеринбург.
Островой неожиданно хмыкнул. Выражение его лица не нравилось мне все больше. Редко я испытывал к людям такую антипатию: живя в России, волей-неволей приходится быть толерантным – иначе шпагой махать утомишься. Но тут моя программа поведения давала сбой. И, думаю, не напрасно. Не иначе, подсознание кричало мне о том, что начальник аэропорта если и не замешан в похищении шерифа, то нарушал свои обязанности столь вопиющим образом, что это похищение стало возможным.
Дежурный обернулся к нам и облегченно вздохнул.
– Ничего страшного с рейсом Р-42-135 не произошло. Четыре часа назад он сел в Царицыне. Запросил экстренную посадку – неполадки с двигателем. Впрочем, сел нормально.
Баль махнул рукой. Не для того грузы возят самолетами, чтобы они ожидали разгрузки в аэропорту по нескольку часов.
– Мне вылетать в Царицын прямо сейчас? – спросил я коллег. – Как вы считаете, шансы найти похищенного по горячим следам еще есть?
Толстухин как наиболее хорошо знающий вопрос покачал головой.