Кодекс чести

Гаркушев Евгений Николаевич

«Форд» укатил в обратном направлении, а мы с Руденко остановились под пальмой.

– Теперь объясни, – потребовал Матвей. – Зачем мы знакомились с этими девчонками, если избавились от них прямо посреди улицы? Для чего мы вылезли из машины здесь? Что ты собираешься сейчас предпринять?

– Сначала – подумаем, – ответил я. – Ты понимаешь, все, что с нами происходит после того, как в дело вступила служба безопасности, выглядит странно. Очень странно. Я бы заподозрил плохое, но если контрразведчикам нельзя верить – кому можно? И в порядочности Голицына я уверен на сто процентов –

поэтому твердо знаю, что за его похищением стоит не контрразведка. Значит, мы участвуем в игре, которую не понимаем… Но кое о чем я догадываться стал.

– О чем же?

– Чуть позже. Кстати, ты заметил, что девчонки нас почти раскусили?

– Ты насчет того, что они назвали нас полицейскими?

– Именно.

– Заметил. Неглупые девушки.

– То-то и оно… Вернемся в гостиницу пешком. По дороге взглянем еще раз на дом Пасечного. И я поделюсь с тобой своими предположениями.

Ворота усадьбы Пасечного выглядели стильно и дорого – кованые цветы и лианы, копья и решетки. Помимо таблички о злых собаках арку венчал древний девиз: «За Веру, Отечество и Честь». Основной принцип, которым руководствовалось дворянство вот уже несколько сотен лет. Надпись заросла вечнозелеными лианами, поэтому мы не увидели ее с дороги. По моему мнению, бесчестный человек не станет украшать свои ворота высокими словами. Слишком высокая ответственность – попробуй не соответствовать, вовек не отмоешься. Девиз на воротах заранее расположил меня к Пасечному.

Мы прошли мимо главных ворот, свернули в переулок – здесь забор усадьбы становился несколько выше, заглянуть через него было сложнее. Из переулка открывался хороший вид на покрытые зеленью вершины острова Оаху. Пригородом место, где был расположен дом Пасечного, можно было назвать с натяжкой. Дома стояли до самых гор. Диких участков земли вокруг не наблюдалось.

– Так что ты хотел мне рассказать? – спросил Матвей. – Какие идеи пришли в твою проясненную созерцанием туземной красоты голову?

– Ты намекаешь на девушек или на природу?

– На девушек – в первую очередь. Зачем ты их отослал?

– Как правильно сказала Маргарита, здесь все друг друга знают. Пусть девчонки расскажут, что из Европы приехали два гражданина, которые интересуются господином Пасечным.

Взгляд Руденко на какое-то мгновение стал диким.

– Ты что, Волков, перегрелся? Мы же провалим операцию. Погубим твоего шерифа.

– Если бы такой риск имелся, нас бы не выпустили из вида, – покачал головой я. – Скорее всего контрразведчики хотели, чтобы Пасечный узнал о нашем присутствии. Может быть, тогда он начнет действовать. Не исключено, что вице-спикер вообще ни при чем. Но наши коллеги хотят продемонстрировать кому-то, будто следствие идет по ложному следу.

– А как ты считаешь, есть ли у них настоящий след?

– Не знаю. – Я вздохнул. – Хотелось бы на это надеяться, но быть уверенными мы не можем.

– Будем отрабатывать все версии. Вопрос только в том, что мы сможем сделать вдвоем в чужой стране, никого здесь не зная?

– Для начала обратимся в шерифский участок, – предложил я. – У тебя есть

его координаты?

Матвей развернул карту.

– Шерифский участок расположен неподалеку от ставки генерал-губернатора Гавайских островов. На проспекте Нахимова.

– Пешком дойдем?

– Разве что за пару часов.

– Тогда попробуем остановить машину.

Руденко усмехнулся.

– Надо ли было отпускать «Форд»? Хотел пустить пыль в глаза девчонкам? А ну, как им понравится заезжий миллионер, который так швыряется деньгами? Но они останутся равнодушными к помощнику шерифа Волкову?

– Значит, не судьба, – ответил я. – А Маргарите я непременно позвоню – когда найдем шерифа.

– Будет она ждать твоего звонка, – хмыкнул Матвей.

На улицах быстро темнело. Машины, идущие по шоссе, включали фары.

Шерифский участок мы нашли сразу, хотя водитель высадил нас в квартале от нужного места – это был не таксист, а отзывчивый гражданин, который ехал с окраины в центр Гонолулу по своим делам. Стену дома службы шерифа украшала огромная восьмиконечная звезда, нарисованная серебряной краской. Правда, сам участок располагался на втором этаже, а на первом помещалась круглосуточная продуктовая лавка. Очень удобно – надо бы перенять у коллег опыт. И продавцам комфортно – никаких грабителей опасаться не стоит, и помощникам шерифа не нужно беспокоиться о «хлебе насущном» – всегда можно спуститься за провизией в лавку.

Встретил нас молодой человек славянской внешности – что для Гавайев, как мы уже выяснили, было не так уж типично.

– Помощник шерифа Волков. Народ Донской губернии просит содействия у граждан Гавайской губернии, – обратился я к нему с ритуальным обращением, вынимая из кармана удостоверение.

– Сейчас вызову шерифа, – заявил парень, забыв представиться. Он в крымской шерифской школе наверняка не учился – слишком далеко лететь. Хотя в Сибири, по-хорошему, должна была работать своя школа.

Шериф явился через пять минут. Мужчина лет тридцати пяти, спортивного телосложения, с начинающими седеть волосами. На поясе его висел клинок – зрелище, от которого я на Гавайях уже начал отвыкать. Даже помощник шерифа принимал посетителей без шпаги. На рубашке, кроме серебряной звезды, изумрудный листок клевера. Хорошая фехтовальная школа.

– Пересыпкин, – представился шериф. – По телеграфу сообщили, что к нам выехала следственная группа с Дона. Что с вами за человек, господин Волков?

– Руденко, полицейский, – представил я Матвея. – Он ведет расследование вместе со мной с самого начала.

– Отлично. Какая помощь требуется вам от шерифского управления острова Оаху?

– Мы хотим, чтобы вы подтвердили наши полномочия вести расследование на вашей территории. И держали нас в курсе, если будут иметь место странные происшествия, которые могут оказаться связаны с нашим делом. Вы знаете, что произошло?

– Нет, – отозвался Пересыпкин.

Я коротко ввел его в курс дела, рассказал, как мы прибыли на острова и где остановились. Шериф слушал меня внимательно, не перебивая. Потом не удержался и пожал плечами.