Кодекс звезды
Шрифт:
Обуреваемый тяжёлыми мыслями, прибыл эмир к железнодорожному вокзалу, прошёл через здание на перрон и замер, поражённый в самое сердце. На первом пути стоял поезд его мечты: ощетинившийся стволами пушек и пулемётов бронированный джинн с двумя пассажирскими вагонами высшего класса посредине. Если бы у него был такой поезд… Вздохнув, эмир ступил на ковровую дорожку, которая была расстелена прямо до подножки салон-вагона.
— …Если вы желаете сохранить хоть какую-то власть, ваше высочество, примите совет: проведите в эмирате демократические реформы. Передайте бразды правления в руки Меджлиса, но не назначенного вами, а избранного народом. И тогда, может быть, вам будет
Жехорский произносил тираду с некоторой ленцой, как бы и не рассчитывая на то, что визави воспользуется заложенным в ней советом.
Так оно и случилось.
Лицо тучного Сейида Алим-хана налилось багрянцем, он резко встал с места.
— Это всё, что вы можете мне посоветовать? — грозно спросил он.
Жехорский, понятно, не испугался, остался сидеть, ответил лаконично:
— Боюсь, что так.
— Вы не оставляете мне выбора! — рявкнул эмир заранее отрепетированную фразу, повернулся и вышел вон.
Жехорский тут же принялся стаскивать осточертевший вицмундир.
В здании вокзала царила суматоха. Рядом со входом, с привокзальной площади была разобрана часть стены, через образовавшийся проём в зал ожидания вкатывали пушки.
— Постарайтесь захватить бронепоезд с наименьшими повреждениями. Он мне ещё пригодится! — приказал эмир стоящему навытяжку офицеру и в сопровождении свиты покинул помещение.
Жехорский ещё не закончил переодеваться, когда вздрогнул от грохота, который раздался из коридора. Чертыхнувшись, он поспешно натянул гимнастёрку и выглянул за дверь. В коридоре бойцы охраны поспешно опускали на окна бронированные шторки.
— А вы не торопитесь? — спросил недовольный Жехорский у Ивана, который руководил работами.
— А ты глянь в перископ, что на вокзале делается, — посоветовал начальник охраны.
Перископом именовался оптический прибор, напоминающий тот, каким пользуются моряки на подводных лодках: окуляр находится внутри вагона, а объектив располагается на уровне крыши.
Жехорский воспользовался советом и навёл перископ на окна вокзала. Они были по-прежнему задёрнуты шторами, но не везде плотно, и различить с помощью оптики, что творится внутри помещения, было можно.
— Судя по тому, что в здании помимо пушек ещё и много солдат, они надеются захватить бронепоезд, — сказал Жехорский, отрываясь от окуляра.
— Точно, — кивнул Иван. — Видел я, как его недобитое высочество пялилось на нашего красавца. Завистливо так пялилось, нехорошо…
— А чего мы тогда стоим? — спросил Жехорский. — Выходная стрелка наша?
Когда прибывали в Каган, у одиноко торчащей в горловине станции будки стрелочника, прикрывшись корпусом бронепоезда, высадили маленький десант, который должен был обеспечить «зелёный» коридор. Что именно там происходило, Иван не знал, но в своих ребятах был уверен, потому ответил без колебания:
— Наша!
— Паровозы под парами? — продолжал допытываться Жехорский.
Из-за сложившейся ситуации «чёрный» паровоз в Каган брать не стали, оставили на ближней к границе с эмиратом станции, а сюда прибыли на «боевых» паровозах.
— Слышь, пыхтят? — ответил вопросом на вопрос Иван.
— Так чего стоим? — воскликнул Жехорский. — Давай команду на отправление!
— А с «гостеприимными» хозяевами рассчитаться? — спросил, как попросил, Иван. — Или ты хочешь, чтобы они нам вслед палили?
Соблазн проверить в деле всю огневую мощь бронепоезда разом был велик, и Жехорский решился.
— Ладно, командуй!
Иван включил внутреннее переговорное устройство.
— Приготовиться. Огонь по команде из всех стволов.
— Не жди, когда они начнут первыми, — приказал Жехорский. — Пали, как только в окне покажется первый ствол.
— Есть! —
В будке обходчика устраняли последствия короткой схватки. Совсем недавно сюда пожаловал наряд бухарцев, чтобы проконтролировать правильное положение выходной стрелки, которая должна была запереть бронепоезд на пути. Десантники с бронепоезда наряд повязали. Поскольку команды убивать не было, пришлось повозиться, и как результат – один раненный ножом в руку.
Раздавшийся со стороны вокзала орудийный залп и дружный треск пулемётов заставил десантников метнуться наружу.
— Ни хрена себе… — сказал самый невыдержанный, остальные смотрели молча, поразевав рты.
На их глазах здание вокзала превращалось в ничто, в прах, в мусор. Крыша и стены складывались, как карточный домик, во все стороны летели осколки, а потом картину заволокло огромными клубами пыли.
— Рви стрелку, открывай семафор! — приказал старший группы, и вовремя. Из огромного облака пыли показался бронепоезд, который целый и невредимый катил в их сторону.
Эскорт эмира не успел ускакать далеко от станции, когда началась стрельба. Услыхав близкую канонаду, которая, впрочем, довольно быстро стихла, Сейид Алим-хан остановил скакуна. Эмир смотрел на поднимающиеся над Новой Бухарой клубы чёрного дыма, и, поигрывая кожаной камчой, ждал вестей. Ожидание не стало долгим. Запылённый всадник скатился с седла, резво подбежал к стремени владыки и торопливо заговорил. И без того невесёлое лицо эмира стало совсем мрачным. Не дослушав до конца, он со всей дури стеганул вестника камчой. Тот вскрикнул, и, закрыв лицо руками, повалился на дорогу. Эмир повернул коня, и, увлекая за собой конвой, поскакал в сторону Бухары. Сзади остались чёрный дым на горизонте, лежащий в дорожной пыли человек, да одинокий конь, стоящий на обочине с низко опущенной головой.
Кроме эмира, дым над железнодорожной станцией видел всадник, чей конь стоял на вершине холма. Отсюда была видна долина с протекающей по ней мелкой речушкой, насыпь железной дороги и наведённый над руслом речушки железнодорожный мост, небольшой, всего один пролёт. Где-то в километре от моста, если мерить в сторону Новой Бухары, насыпь уходила за поворот. И вот там показались два столба поднимающегося над паровозными трубами дыма. Несмотря на то, что сам состав был скрыт холмами, всадник без труда определил: приближается бронепоезд. Последовал сигнал, и от группы всадников, что гарцевали у подножия холма, отделился один и поскакал к мосту, размахивая над головой чем-то ярким. Два спешившихся всадника, которые до этого просто сидели на корточках невдалеке от ближнего к холму устоя моста, вскочили и побежали к тому месту, где на земле лежал конец бикфордова шнура. Расчёт был прост. Если взорвать мост – бронепоезд застрянет здесь надолго. За это время можно подтянуть артиллерию. Ну а дальше, как говорится, «дело техники». А ведь Турани твёрдо обещал Жехорскому, что ничего подобного не случится. Потому и прозвучали со стороны противоположного устоя выстрелы, которые поразили сначала обоих взрывников, а потом и попытавшегося повернуть на скаку коня всадника. Командиру на холме даже не пришлось отдавать новой команды. Его люди замешкались лишь на какие-то секунды, а потом с яростными воплями поскакали к мосту. Одни, чтобы разобраться со стрелками, другие, чтобы поджечь-таки треклятый шнур. Выглядела атака внушительно, и была притом абсолютно бесполезна. Бронепоезд уже выкатил из-за поворота и быстро приближался к мосту. Вся кавалерийская лавина попала в зону поражения его орудий. Первые же разрывы легли среди всадников. Атака разом захлебнулась. Выжившие поворачивали лошадей и спешили в сторону холмов, а бронепоезд продолжал посылать им вслед смертоносные «гостинцы».