Кодекс звезды
Шрифт:
Если в прихожей Руфь ещё испытывала лёгкого волнение, то, войдя в комнату, тут же от него избавилась. Накрытый стол был, по её мнению, явным признаком капитуляции. Потому в предложенное полукресло Руфь опустилась с видом победительницы. Ольга Абрамова села по другую строну стола.
— Чай, или предпочитаете чего покрепче? — спросила хозяйка дома.
— Прежде чем что-то отведать с этого стола, я хотела бы получить ответ на вопрос, который я поставила перед вами во время нашей прошлой встречи.
Произнося
— Нет.
Ответ Абрамовой настолько не вплетался в мысли Руфь, что она поначалу восприняла его как оговорку.
— Вы сказали «нет», — уточнила она, — я не ослышалась?
— Вы не ослышались, — подтвердила Ольга. — Наш ответ на ваше предложение: нет, свадьбы не будет!
— Но как же так, — пролепетала Руфь, — я ведь вам сказала, что Юлечка беременна. Или, — на её лице мелькнула догадка, — Глеб отрицает, что является отцом будущего ребёнка?
— Нет, — голос Ольги звучал мягко, доброжелательно. — Мой сын не отрицает, что между ним и вашей дочерью произошло… соитие, простите, не смогла подобрать другого слова.
— К чёрту ваши извинения! — воскликнула Руфь. — Если он ничего не отрицает, как прикажете понимать его отказ жениться?!
— Это не его отказ, — поправила Ольга, — это наш общий отказ, отказ всей нашей семьи.
— К чёрту вашу семью! — Руфь распалялась всё больше и больше. — Чем вам не подходит моя дочь?! А… кажется понимаю. Она вам не подходит, потому что она еврейка, я угадала?!
— Какая глупость… — поморщилась Ольга.
— Глупость?! — вскричала Руфь. — Хороша глупость, из-за которой у моей девочки растёт живот!
— Вот что! — голос Абрамовой настолько враз окреп, что заморозил на устах Руфь готовые слететь с них слова. — Хватит истерить. Помолчите немного и послушайте меня! Я поговорила с Глебом. Он хорошо отзывается о Юле, он даже не отрицает того, что она ему немного нравится, но он её не любит. Понимаете? Н е л ю б и т!
Щёки Руфь вспыхнули, как два аленьких цветочка.
— То есть вы хотите сказать, что ваш сын обрюхатил мою дочь без любви? Проще говоря, изнасиловал мою девочку?!
— Но-но, — нахмурилась Абрамова. — Не стоит бросаться словами. На той злосчастной вечеринке было довольно много народу. Я провела негласное расследование, и выяснила: есть немало свидетелей того, что Юля уединилась с Глебом по доброй воле.
— Вот именно! — воскликнула Руфь. — Девочка доверилась ему, а он воспользовался её наивностью, теперь же отказывается жениться – это бесчестно!
— А расплачиваться всю жизнь за юношескую глупость – это, значит, благородно? — фыркнула Ольга. — Если уж на то пошло, бесчестно подкладывать наивную девушку под наивного юношу ради того, чтобы устроить дочери выгодный брак!
Лицо Руфь пошло пятнами.
— Да… да как вы могли только предположить такое?!
— А что я должна была предположить? — пожала
Руфь закусила губу. Самое обидное, мать Глеба ошиблась лишь в деталях. Когда дочь поведала ей о том, что влюблена в молодого курсанта, Руфь тут же навела о нём справки. О лучшей партии для Юлии можно было и не мечтать! Мальчик оказался из семьи высокопоставленных военных. Отец – начальник Генерального штаба! Мать – и та имеет звание генерала. Нетрудно представить, думала Руфь, с какой скоростью молодой офицер начнёт продвигаться по служебной лестнице и каких высот в итоге достигнет! И она полностью одобрила выбор дочери. Однако время шло, а подушка её дочери лишь набухала слезами. Глеб Абрамов охотно встречался с Юлией, но женихаться не спешил, если вообще имел это в виду. Ещё немного, новоиспечённый лётчик расправит крылья и… поминай жениха, как звали! И вот в преддверии новогодней ночи, которую молодые люди наметили провести в одной компании, Руфь решилась предложить Юлии крайнею меру.
Девушка плакала, ей было страшно. Мать ласково гладила её по голове.
— Мама, я боюсь. А если Глеб и после этого не сделает мне предложение? Он ведь меня не любит…
— Глупенькая, — улыбалась Руфь, — ты не права, он тебя любит, просто мужчины более скрытны, чем мы, женщины.
— Нет, — качала головой Юлия, — я ему только нравлюсь, любви с его стороны нет.
— Пусть даже так, — говорила Руфь, — когда узнает про ребёнка, любовь к вам обоим вспыхнет в его сердце.
— А если нет? — тревожилась Юлия.
— Не будет никаких «нет»! — твёрдо отвечала мать.
Она просчитала ситуацию на много ходов вперёд (так она тогда думала). Не захочет жениться добром – женим силой! Абрамовым есть чего терять, и на скандал они не пойдут. А замять дело по-тихой не выйдет, отец Юлии – известный в стране врач. Если же потом разойдутся – не страшно. Бывший муж (или его родители) обеспечат Юлию и ребёнка до конца жизни. Ничего такого дочке Руфь, разумеется, не сказала. Ограничилась сопливой беллетристикой и-таки уговорила. А чтобы дело выгорело наверняка, Руфь договорилась с хозяйкой квартиры, где должна была проходить вечеринка, о том, что та проследит, чтобы Юлии и Глебу никто не помешал. Это было нетрудно. Хозяйка квартиры была её хорошей подругой.
И вот все её расчёты рушатся, как карточный домик. Есть от чего впасть в отчаяние. А Абрамова продолжает говорить:
— Я не предлагаю делать аборт. Ваш супруг, насколько мне известно, врач, ему и карты в руки. Скажет, что надо рожать, — пусть рожает! Но тогда ребёнок будет воспитываться либо в вашей, либо в нашей семье. Это наше последнее слово!
Глаза Руфь наполнились злыми слезами.
— Вы только посмотрите на неё! — вскричала обокраденная в своих устремлениях женщина. — Это её последнее слово! Нет, милочка, последнее слово будет за твоим сыном, и произнесёт он его в суде!