Кодекс звезды
Шрифт:
Эта выходка была от отчаяния, не от ума, Ольга это понимала, но и спустить наглость не могла.
— О чём это вы? — спросила она брезгливо.
— Мы подаём на вашего сына в суд за изнасилование нашей дочери, вот о чём! — зло ответила Руфь. — Мы наймём лучшего адвоката, мы найдём надёжных свидетелей, Глебу не отвертеться. Не хочет жениться, сядет в тюрьму!
Абрамова только покачала головой. Во что превратилась за несколько минут эта совсем недавно очень прилично выглядевшая женщина? Какую чушь она несёт! Всё, пора этот балаган прекращать! Голос Абрамовой звучал предельно жёстко:
— Допустим,
— Почему ты мне ничего не рассказала? — Глеб требовательно смотрел на жену.
— Разве? — попыталась отшутиться Ольга. — А что я, по-твоему, только что сделала?
Глеб шутки не принял.
— Не включай дурочку, ты прекрасно меня поняла!
Ольга хотела обидеться, но потом решила с этим повременить, ответила честно:
— Хорошо. Хочешь знать правду? Слушай! Я не сообщила тебе о визите этой скандалистки, чтобы ты, не дай бог, не пустился в рассуждения об офицерской чести, и не склонил Глеба к решению и вправду жениться на её дочери-вертихвостке!
— Я так понимаю, Глеба ты в известность тоже не поставила?
— Разумеется, нет! Я только осторожно выведала у него всё об его отношениях с Юлией, и когда выяснилось, что он её не любит, решила…
— Что ты решила, мне известно! — прервал жену Абрамов. — Значит, девушку зовут Юлия… А с чего ты взяла, что она вертихвостка?
— Ой, да ни с чего! — досадливо махнула рукой Ольга. — Случайно вырвалось!
— То есть, вполне может статься, что эта девушка, Юлия, вовсе и не вертихвостка, а вполне порядочная молодая особа, — рассудил Абрамов. — И чего тогда Глебу на ней не жениться, раз у них всё так далеко зашло?
— Может, она и порядочная, но всё одно курица без мозгов! — продолжила отстаивать свою позицию Ольга. — Была бы с мозгами, знала бы, когда и кому можно давать, а когда и отказать не грех. Я в её годы это себе чётко представляла!
— Ну так то ты, — решил польстить жене Глеб. — Глебке такую вторую не сыскать. Ему всяко что попроще достанется.
— Да ладно тебе, — изобразила смущение Ольга. — Хотя в этом я с тобой, пожалуй, соглашусь.
— Так тогда, может, согласишься и с тем, — лукаво улыбнулся Глеб, — что в отношении девочки ты тоже погорячилась. Насколько я понял, ты с ней даже не разговаривала?
Ольга посмотрела на мужа.
— Умеешь ты, Глеб Васильевич, бабу в сомнение ввести. Когда мамаше той хитрожопой от ворот поворот давала, была ведь абсолютно уверена, что поступаю верно. А тебя послушала и вот уже сомнения одолевают. Ладно, буду держать руку на пульсе. Если узнаю, что Юлия решила ребёнка оставить, обязательно с ней переговорю.
— Вот и ладно, — кивнул Глеб. — Так мы сегодня ужинаем, или как?
Не успела жизнь в семействе Абрамовых вернуться в привычное русло, как в неё пронзительно ворвалась трель телефонного звонка. Глеб взял трубку.
— Абрамов у аппарата!
По односложным репликам Глеба понять, о чём разговор, было невозможно, но
— Звонил отец Юлии, девочка пропала.
Ольга нахмурила лоб.
— То есть, как пропала? Я имею в виду, когда успела? Я ведь с её матерью только днём разговаривала…
— А вечером у них на тему вашего разговора состоялась серьёзная семейная разборка. В детали меня не посвятили, но кончилось всё тем, что Юлия в слезах выбежала из гостиной, где проходила беседа, а Руфь – видимо её мамаша? — почувствовала себя плохо. — В этом месте Ольга скептически усмехнулась. — Или прикинулась, не знаю, — продолжил Глеб. — Так или иначе, пока Моисей – отец Юлии – возился с женой, дочка из квартиры исчезла.
— Ушла из квартиры ещё не значит – пропала, — резонно заметила Ольга.
— А то я этого не понимаю? — ответил Глеб. — Вот только Моисей Абрамович в совершеннейшей панике. Сказал, что за Юлией такого отродясь не водилось. Он уже обзвонил всех своих близких и Юлиных подруг, у кого есть телефон, теперь собирается обежать тех, у кого телефона нет. Я предложил свою помощь. На машине это будет и быстрее и безопаснее.
— Он что, нас в чём-то обвинял? — спросила Ольга.
— Моисей? — уточнил Глеб. — Нет, просто он в отчаянии.
— Понятно. — Ольга посмотрела в окно. — Ночь на дворе. Пожалуй, для беспокойства есть основания. Вот что. Вызову-ка и я машину. Покатаюсь по городу. Может, где и встречу беглянку.
— А как же ты её опознаешь? — поинтересовался Глеб. — Вы ведь даже не знакомы.
— Не знакомы, — подтвердила Ольга. — Но видеть я её видела. Издали… Чего ты так на меня смотришь?
— Нет, нет, — поспешил успокоить жену Абрамов. — Всё в порядке!
Юлия уже несколько часов бродила по городу в распахнутом пальто, не замечая дороги, и как оказалась на станционных путях между двумя товарными составами, не имела ни малейшего представления. Три тёмные фигуры выросли возле девушки, возникнув прямо из воздуха. Так, по крайней мере, показалось перепуганной Юлии. Самая огромная фигура сделала шаг вперёд и слегка нагнулась, видимо, пытаясь рассмотреть в свете раскачиваемого ветром у них над головами станционного фонаря лицо девушки. Юлия с ужасом смотрела на приближающуюся к ней заросшую щетиной харю с маленькими глубоко посаженными глазками.
— А девочка-то ничего, смазливенькая, — произнесла «харя», обдав Юлию тошнотворным амбре из смеси водочного перегара и чеснока.
— На вид они все ничего, — заметила одна из стоявших в стороне фигур, — особливо молоденькие. Ты её на вкус попробуй.
— А и попробую, — заявила «харя» и стала приближаться к лицу Юлии с явным намерением поцеловать девушку в губы.
Отвращение прибавило сил и отваги. Юлия упёрлась руками в грудь верзилы, и, что есть силы, толкнула. Тот невольно сделал шаг назад и начал терять равновесие. Точно упал бы под сдержанный гогот товарищей, когда б не упёрся спиной в борт вагона.