Кофе для олигарха. Месть на десерт
Шрифт:
– Я просто его знакомая, - смутилась я.
– А где лечащий врач?
– Олег Петрович на конференции. Будет позже. Хотите поговорить с ним?
– Нет. Вы все объяснили, благодарю. Хотела узнать, не могу ли я чем помочь? Хотя чем тут поможешь…
– Общение с больным уже помощь для него, - глаза врача смотрели по-доброму. – До сих пор неизвестно, слышит ли пациент, находясь в коме. Или просто забывает об этом, когда выходит из нее. Лично я убежден, любому больному приятно, когда его навещают.
– Значит, мы еще вернемся, -
– Вот и отлично, - врач подал ему руку, и сын важно пожал ее. – До свидания.
– До свидания, - Егор сиял от удовольствия. С ним говорили, как со взрослым. Как же это важно для мальчишки.
После смерти Анатолия я видела, что сыну не хватает общения со старшим товарищем. Он скучал по Литвинову. Анатолий любил играть с Егором в шашки и уголки. Я раньше не знала про эту игру на шахматной доске. Простая и интересная.
Теперь частенько я играла в нее с сыном. И почти всегда проигрывала. Не поддавалась, просто он играет лучше меня.
– Мама, а у твоего знакомого… У моего отца, есть дети? Еще, кроме меня?
– Нет. Ты его единственный сын.
– Жаль. Было бы здорово, если бы у меня вдруг появился старший брат, например. Младший тоже неплохо. Но старший лучше.
Только ребенку может прийти подобное в голову.
– Наверное, это было бы здорово, - с сомнением произнесла я.
Не думаю, что Анжела пришла бы от такого в восторг. А ведь она до сих пор не знает, что Егор - сын ее мужа. Похоже, Кирилл ей ничего не сказал. И это хорошо. Иначе она бы уже возмутилась моему вероломству. Меньше знает – крепче спит. Да и мне спокойнее.
Как повела бы себя Анжела, узнай, что я не сделала аборт? Думал, впала бы в бешенство. У нее появился законный конкурент в борьбе за капиталы Суровцева.
Я сейчас хочу только одного – чтобы Кирилл поправился. Не надо нам никакого наследства. Пусть живет долго и счастливо. Даже с Анжелой. Или с другой женщиной. Все что угодно, лишь бы Суровцев не умер.
Но Анжела не поверит, что мне и Егору ничего не надо от Суровцева. Она так ждет смерти мужа, так мечтает разбогатеть. Не понимает, что счастье не в деньгах, а совсем в другом.
Глава 32
По-хорошему мне больше нечего делать в Златогорске. Можно все продать и уехать, как и планировала. Но я не могу. Как я брошу Суровцева? Мня не должна больше волновать его судьба. Но я не могу просто так оставить этого негодяя. Я дождусь, когда он поправится. Он должен поправиться, просто обязан. Он не смеет умирать! Этот удар будет слишком тяжелым для меня.
Познакомлю Кирилла с Егором. Дам им возможность пообщаться. Вижу, что Егору это важно. Вреда от этого не будет. Расскажу Егору все как было, он уже достаточно взрослый. И пусть сам сделает выводы. Я приму его решение. Захочет общаться с отцом – возражать не буду. Не захочет его знать – поддержу.
Может, Егор прав и нет смыла
Прошла неделя после аварии. Я посещала больницу почти каждый день, сама не зная зачем. Просто сидела рядом с Кириллом и смотрела на него.
Сегодня после обеда разыгралась непогода. За окном шел сильный дождь. Холодный, злой. Он яростно хлестал в окно, смывал остатки снега во дворе. Природа словно очищалась от грязи, от холода, что сковывал ее всю зиму.
– Мама, а ты когда опять пойдешь к нему? – он неожиданности я вздрогнула.
Сын стоял рядом и тоже смотрел в окно. Я не слышала, как он подошел.
– Не знаю.
– Возьмешь меня с собой?
– Если хочешь. Но тебе же не нравятся больницы.
– Не нравятся. Но ему плохо. Да? – Егор никак не называл Суровцева. Ни отцом, ни дядей. Говорил просто «он».
– Наверное, он просто спит, - и видит сны. Вот только какие? Кошмары? – Сядь, хочу тебе кое-что рассказать.
Егор устроился рядом со мной на высоком стуле, облокотился на подоконник и посмотрел на меня внимательно и немного испуганно.
– Ничего страшного я тебе не расскажу, - я взяла сына за руку. – Тебе пора знать, как мы с Кириллом познакомились и что случилось потом. Почему мы расстались.
Постаралась быть объективной и не вдаваться в подробности. Пока еще о некоторых вещах Егору знать рано.
– Ты его никогда не простишь? – спросил сын, когда я закончила свой рассказ.
– Теперь уже простила. Он сам себя наказал. Надо было выслушать меня десять лет назад. Тогда все было бы по-другому.
– А мне его жалко.
– И мне тоже.
– Поехали в больницу прямо сейчас? Вдруг он пришел в себя?
Уже через час мы были в палате Кирилла.
– Мам, смотри, - Егор кивнул на кубик, что оставил прошлый раз. – Он был собранный.
Теперь все цвета оказались перемешаны. Я бы не обратила на это внимания.
– Он что, собирал его? – удивился сын.
– Наверное, медсестра на досуге крутила, - предположила я.
Мы немного посидели рядом с Кириллом. Он больше не шевелился, лежал неподвижно. Синяк на лице так и не проходил, оставался таким же лиловым и страшным.
Егор погладил Суровцева по руке.
– Поправляетесь.
Перед уходом заглянула ко врачу.
– Как самочувствие Кирилла Романовича?
– Пока без изменений, - врач оторвался от заполнения бумаг. – Хорошо, что вы его навещаете. Супруга не приходит. Была всего один раз. Попросила меня позвонить, если что-то случится. Сказала, что очень расстроена, поэтому приходить не будет. Я всегда приветствую посещение больных. Предполагаю, даже в таком состоянии пациент слышит. Вреда от этого я никогда не замечал. Визиты близких всегда стимулирует к выздоровлению. Но это чисто мое предположение. Возможно, оно ошибочно. Коллеги посмеиваются и называют это мракобесием.