Кофе с молоком
Шрифт:
Из приоткрытой балконной двери потянуло сигаретным дымом, и я поняла, что Александр Алексеевич тоже не спит.
Я вышла на веранду и виновато сказала:
— Если честно, я хотела и вам принести извинения за испорченный вечер.
Он покосился на меня, но ничего не сказал.
Я вспомнила, какие лица были у народа, когда мы ввалились в зал, и неожиданно засмеялась.
Каратаев недовольно посмотрел на меня и сказал:
— Ты даже не представляешь, чем твое приключение могло кончиться.
После
Всхлипывая, я пробормотала:
— Представляю, что завтра скажет Зина…
Он хмыкнул и тоже засмеялся:
— Она скажет: «Думала, будет скука смертная, а смотри ж ты, вечерок-то удался…»
Ему здорово удалось передать Зинины интонации, и теперь остановиться я уже бы не смогла.
Он еще некоторое время хмуро наблюдал за обуявшим меня весельем, потом выбросил сигарету и шагнул ко мне.
Оказалось, что так здорово стоять, прижавшись лицом к его рубашке и вдыхать запах его туалетной воды и сигарет.
Через минуту я подняла голову, и он поцеловал меня в губы, раз, потом еще… Я приподнялась на цыпочки, и мы постояли так еще некоторое время. Внезапно я почувствовала, что он ослабил руки.
— Все, Полина, иди спать. Я понимаю, ты сегодня устала, да и день у нас с тобой был длинный, так что, думаю, хорошо выспаться тебе нужно.
Я прикусила нижнюю губу и с вызовом сказала:
— Я, между прочим, совершеннолетняя.
Он сухо сказал:
— Я заметил. Спокойной ночи. — Уже в дверях своей комнаты он обернулся: — Из того, что я дал по роже этому придурку, не надо делать вывод, что я теперь твой мальчик. Ясно?
Яснее некуда!
Еще час я проворочалась без сна, все время возвращаясь мыслями к событиям сегодняшнего дня и ругая себя на все корки. Ведь знала, что мне следует держаться от него подальше, так нет! Отругал, как девчонку! Можно подумать, это я лезла к нему с поцелуями!
Мрачные раздумья усугублялись и мыслями о том, как мне теперь с ним рядом работать. И уж совсем плохо стало от мысли о том, что я теперь знаю, каково это, когда он так близко, и как теперь я буду относиться к женским голосам в трубке, спрашивающим Каратаева?!
Усталость, видимо, все-таки победила, и я уснула.
Проснулась внезапно, от четкой мысли, что в комнате кто-то есть. Сердце глухо стукнуло, но романтические мысли тут же выветрились из головы, потому что я услышала голос Артура:
— Не включай свет.
Я поднялась на локте, подтянув простыню, которой укрывалась по случаю жары, повыше. Луна, которой я любовалась нынче вечером, желтым сыром висела над озером, освещая все вокруг, так что и без света все было видно.
Он
— Не шуми. Разбудишь Каратаева, и наш разговор ничем хорошим не кончится.
Я кивнула.
К этому времени голос у меня восстановился и я спросила:
— Зачем ты пришел?
Он исподлобья глянул на меня и сказал:
— Женщина пренебрегла мной, а мужчина ударил меня по лицу. Ты всерьез считаешь, что простых взаимных извинений достаточно?
Я задумчиво сказала:
— Значит, ты все-таки хочешь отомстить мне. Тогда почему разговариваешь со мной? Этому есть какое-то объяснение?
Он почесал переносицу и задумчиво сказал:
— Каратаев мне всегда нравился. Он — хороший мужик. Я шел за вами и сожалел о том, что мне придется… Ну, ты понимаешь. А потом я увидел, как он целовал тебя, и понял, что он любит тебя по-настоящему. А влюбленному мужчине я могу простить даже то, что он съездил мне по физиономии. Сам бы я просто убил любого, кто посмел бы прикоснуться к моей женщине.
Я не стала никак комментировать наши сложные отношения с Каратаевым, и Артур тихо засмеялся:
— Хочешь, я отгадаю, о чем ты думаешь? Он не стал тянуть тебя в койку, а ты решила, что безразлична ему. Но мне ты не хочешь возражать, потому что тогда я убью тебя и твоего любимого Каратаева. Так?
— Нет, не так, — уже сердито ответила я. — Тебе не кажется, что это вовсе не твое дело?
Он поднялся и бесшумно подошел к балконной двери.
Я поняла, что сейчас он уйдет, и окликнула его:
— Подожди, не можешь же ты просто так взять и уйти?
Он обернулся и насмешливо спросил:
— А ты можешь предложить мне что-нибудь интересное?
Я уселась в постели и спросила дрогнувшим голосом:
— Значит, я могу рассчитывать на то, что наша ссора действительно осталась в прошлом, и ты не таишь зла на меня и Александра Алексеевича?
Он почесал затылок:
— Признаюсь сразу: дружить с тобой я не смогу, ты для этого слишком хорошенькая, а я — слишком мужчина. Но в остальном можешь смело на меня рассчитывать. Например, могу дать тебе совет: иди-ка ты к своему Каратаеву, все равно ведь не уснешь.
— Ага, чтобы он меня еще раз выгнал! — возмутилась я.
С непоколебимой уверенностью он заявил:
— Да куда он денется?
Артур кивнул мне, и почти бесшумно спрыгнул с балкона.
После его ухода я, взбудораженная разговором и пережитым волнением, уснуть не могла. Поворочавшись с полчаса, я поднялась, набросила халатик и босиком перебежала в спальню Каратаева, нырнула в его тепло.
Конечно, он мгновенно проснулся и засмеялся:
— Какая же ты все-таки настырная!