Кофе с молоком

Балашина Лана

Здоровяк нахмурился:

— Про убийство слышал, хотя сам лично девчонку не знал. — Он поднялся. — Я оставлю вас, надо переговорить кое с кем. Может, кофе, чай, или покрепче что?

Мы отказались, и Ярослав вышел из комнаты.

— Как думаешь, станет он своих сдавать, если узнает что? — спросил я.

Иван неопределенно пожал плечами:

— Думаю, что ребята эти действовали на свой страх и риск. Сейчас уже давно не девяностые, в таком деле серьезные люди мараться не будут. Нам он их, конечно, не отдаст, но профилактику проведет.

Ярослав

отсутствовал недолго.

Вернулся хмурый, уселся напротив нас и сказал:

— Иван Сергеевич, рад был помочь. Только получается, что опять я должен остаюсь. Спасибо, что помогли среди своих людей крыс отловить.

Иван спросил:

— Могу я с ними поговорить?

Ярослав удивился:

— А зачем? И так все ясно, они сейчас непосредственному начальству докладываются о своих подвигах. Все так и есть, как вы рассказали. Лена Городецкая может быть совершенно спокойна, больше ее никто не потревожит. А с киллерами хреновыми я сам разберусь. — Он нехорошо улыбнулся: — У нас на фирме художественную самодеятельность не уважают.

Мы пожали друг другу руки.

Ярослав проводил нас вниз, к машине, вызвав этим замешательство и волнение персонала. Наклонившись к машине, улыбнулся:

— Полине привет передавайте, и скажите, что это — досадное недоразумение чистой воды. Если надо, я лично готов принести извинения.

Иван неопределенно кивнул, и мы отъехали.

Второй этаж дома, несмотря на позднее время, был ярко освещен.

Внизу за столом сидели Лена с Полиной.

Полина кивнула наверх:

— Илья вернулся. Собирает вещи. — Она глянула на Лену, дипломатично пояснила: — Он поживет пока в городской квартире.

Молчавшая до сих пор Лена подняла глаза на нас с Иваном и сказала:

— Илья мне все рассказал, и спасибо вам за все. Не знаю, что бы я без вас делала.

Она заплакала, и Иван шагнул было к ней, но остановился.

На лестнице появился Илья с парой вместительных сумок.

Городецкий с достоинством наклонил голову и пошел к гаражу. Мы молча наблюдали за его исходом.

После того, как за поворотом пропали задние фонари его машины, я посмотрел на Лену.

Выражение ее лица мне не понравилось.

Полина поднялась, с тревожным сочувствием глянула на Лену и Ивана:

— Сегодня тяжелый день, всем, я думаю, надо отдохнуть.

Я понял, что она хочет оставить их наедине, но решил, что сейчас делать это просто опасно.

Я закурил и сердито спросил Лену:

— Вот, что, подруга! Я тебя сто лет знаю. Ну-ка, расскажи, что такого ты узнала от Городецкого, отчего у тебя выражение лица такое пасмурное? Что он тут наговорил?

Лена сказала упавшим голосом:

— Зачем ты так? Он — тоже человек, и переживает. Он все честно рассказал, об Алене этой, и сказал, что хотел, чтобы этот ребенок… чтобы этот ребенок…

Я сердито скомандовал:

— Отставить слезы! Если бы я его так хорошо не знал… Понимаешь, он тогда,

еще год назад, понял, что у вас с Иваном — любовь, и страшно испугался, что ты его выставишь. Он весь этот год довольно успешно пытался воспрепятствовать вашим встречам, а вы с Иваном ему в этом добровольно помогали. И ребенок… Да нужен он ему был, как прошлогодний снег! Он просто решил, что привяжет этим тебя насмерть, коль он будет считаться родным его отцом! — Я злобно сощурился: — А сказал он тебе, что отцовство его не подтвердилось?

— Н-нет…

— Вот! Узнаю Илью. Он всегда был мастером обернуть все обстоятельства с свою пользу. Он всех использовал — и Каширину в том числе. Эта дурочка наняла киллеров, чтобы убрать тебя с дороги. И вот тут я ему верю — он об этом, действительно, ничего не знал. Ребенок, сам по себе, ему был не нужен, а вот Алена этого не знала, и думала, что она избавится от тебя и благополучно выйдет за него замуж. Она-то ничего не знала о том, кто является официальным владельцем предприятия, и об истинных мотивах, двигавших Ильей, просто не догадывалась…

Я поднялся, глянул на потрясенные лица Полины и Лены и сказал:

— Впрочем, поступай, как знаешь. Ты, конечно, можешь дать ему еще один шанс, или как там в твоих любимых романах поступают благородные героини? Только знай, что через месяц он опять останется ночевать в городской квартире, а ты будешь тут одна бродить по комнатам, и сожалеть о том, что отпустила единственного человека, который тебя по-настоящему любит. Такими чувствами, как у вас, не разбрасываются. Впрочем, дело твое. Конечно, Городецкий у нас красавчик, не чета Ивану, с его простой физиономией…

Лена возмутилась:

— Это-то тут при чем?

А Иван недовольно сказал:

— Что-то тебя занесло… При чем тут моя физиономия?

Неожиданно Полина засмеялась:

— Ой, не могу…

Мы переглянулись, и я с облегчением увидел, что Лена тоже улыбается, причем вполне по-человечески.

Полина поднялась:

— Пойду я, в самом-то деле…

Я тоже поднялся к себе. Ночевать Иван не пришел, что я счел хорошим знаком.

За завтраком Иван с неохотой объявил, что ему нужно проехать на работу.

Он пил кофе, с одобрением поглядывая поверх чашки на порхающую вокруг нас Лену, и я понял, что у них все хорошо.

Лена присела напротив меня, спросила:

— А ты чем думаешь сегодня заняться?

Я подумал, и неопределенно заявил:

— Есть у меня пара мыслей, хочу проверить все на месте. Полина сегодня будет в офисе, не знаешь? Мне нужно побеседовать с главным инженером предприятия, и я не хочу, чтобы нам помешали.

Лена кивнула.

— Полина говорила, что сегодня у нее с утра какие-то городские мероприятия, а потом собиралась в администрацию района. У них по четвергам всегда расширенные заседания проводят, Полька ругается, что столько времени зря тратится на все эти совещания и заседания.