Кофейня в сердце Парижа
Шрифт:
Я стыдился своих чувств перед ней. Как стыдятся своих обнаженных тел впервые друг перед другом. Мне казалось, что мои чувства – это тайна, которую должен знать только я. И если ее узнает кто-то еще, увидит меня в таком свете, то я лишусь своей силы, той уверенности в себе, которую мне придавала моя сдержанность. Моя недосказанность. Мой надежный секрет.
Я чувствовал, что могу сделать все ради этой женщины. Даже пойти на преступление, если она меня об этом попросит. Спустя несколько секунд я ответил.
– Я в жизни не встречал таких красивых глаз.
Она продолжила:
– А
Я ответил сразу.
– То пройду без оглядки мимо.
– Почему?
– Потому что они не твои.
Я проговорился, сказал, не подумав. Она, наверное, догадалась…
На ее лице я уловил секундную радость.
Мы снова молчали. Я нагнулся к полу и достал пачку своих сигарет. Затем подвинул к себе пепельницу. Закурил.
– Будешь? – предложил ей.
– Буду.
– Мои крепкие.
– Ничего.
Ветер приятно обволакивал наши голые тела. Перед рассветом всегда становилось прохладнее.
– Я закрою окно?
Встал с кровати и оперся рукой о подоконник.
– Зачем? – спросила она.
– Чтобы ты не замерзла.
– Летние ночи теплые, – улыбнулась она.
«Летние ночи стали короткими с тех пор, как появилась ты», – про себя подумал я.
– А где ты живешь? – неожиданно для себя спросил я, а затем обернулся к ней.
Она выпускала клубы дыма в потолок. Мои сигареты не были для нее крепкими.
– У тебя.
Я присел на край кровати.
– Нет, не сейчас. Вообще! У тебя есть дом?
На ее лице я заметил ухмылку.
– Я разве похожа на бездомную?
– Нет, не похожа, – подметил очевидное я.
– Почему тогда спрашиваешь?
Я отвел глаза в сторону.
– Мне хочется с тобой говорить.
Она с пониманием посмотрела на меня.
– Знаешь, в тот день, когда мы встретились в парке, мне до невыносимости хотелось сбежать из дома. Бежать без оглядки, куда угодно бежать, только бы не возвращаться по знакомым улицам, не видеть знакомые лица, не просыпаться в тех тошнотворных стенах. Мне хотелось бежать туда, где меня не могли бы найти. Не могли бы вернуть. Запереть. И оставить жить, как прежде. Ты меня понимаешь?
– Не совсем, – признался я.
– Это не так важно, – улыбнулась. – Я рада, что встретила тебя. Ты мне был нужен, как никто в этой жизни. И в какой-то даже степени – ты меня спас.
Ее слова были неописуемо приятными. Я мог часами слушать слова, которые заставляли вздрагивать мое сердце. «Я ей был нужен…»
– От кого спас? – не подав вида, уточнил я.
Сигарета дотлела в ее руке, пепел упал на кровать. Она пальцами стряхнула.
– Есть такой человек, который распоряжается моей жизнью, тем самым превращая ее в ад. Ему кажется, что я – не человек, а всего лишь его продолжение. В его глазах я не взрослая, самостоятельная женщина – а какое-то беспомощное дитя. Я ненавижу его всей душой…
Она смотрела в одну точку перед собой.
– Кто этот человек? – осторожно спросил я.
Она посмотрела в мои глаза.
– Мой отец.
Затем отвела свои в сторону.
Я проснулся.
Кофейня,
Вы забыли Шекспира на своем столике. Вы забыли здесь свою роль…
На следующий день я вновь переступил порог кофейни и Розы, как и вчера, за столиком не обнаружил. Только ее книга. Я остановился. Взял в руки сборник сонетов и открыл на первой странице. Начал читать… Прошло около часа, а может, и больше. Я вновь что-то почувствовал, когда листал знакомые страницы. Что-то совершенно живое, некий трепет, легкий мороз по коже. Автор понимал меня. Он крал мои мысли и озвучивал их от своего имени. Я его слушал. Я слушал себя…
Взяв книгу, я вышел из кофейни и ушел в известном мне направлении. Я стоял у знакомой двери, она была на этот раз закрыта, но я был уверен, что не на ключ. Постояв несколько минут, я решился войти. Тихо отворив дверь, я вошел и медленно снял свою обувь. В воздухе я почувствовал запах жженых свечей. Затем я направился в спальню, чтобы подтвердить свои опасения. Роза лежала в постели, укрывшись одеялом. Никаких признаков жизни. Никаких признаков смерти. Я должен был убедиться… Тихо подкравшись к кровати, я наклонил голову к ее губам. Дышит! Хорошо… Спасибо и на этом. Я оставил на тумбочке ее книгу, а сам направился в прихожую. Не успел я обуться, как в дверь позвонили. А затем вставили в замочную скважину ключ…
Я в спешке вбежал в ванную и закрылся там изнутри. Ботинки я держал в руках. После нескольких неудачных попыток повернуть в замке ключ, человек, наконец, открыл незапертую дверь.
– Ты дома? – послышался громкий мужской голос. – Какого черта ты не закрываешь дверь? – по всей видимости, мужчина не счел нужным разуться, так как его голос отдалялся с каждым шагом.
– А тебе какое до этого дело? – я услышал равнодушный женский голос.
– Это мой дом, если ты забыла. И мне не хотелось бы, чтобы воры обобрали всю квартиру, пока ты спишь.
Этот человек мне не понравился сразу. Что-то в его голосе было такое гадкое, неприятное слуху. И слова его были не краше.
– Что тебе нужно? – спокойно спросил знакомый мне голос.
– Я разве не говорил уже? Мне нужно, чтобы ты убралась из моего дома.
Мне хотелось этого человека ударить в лицо. Не за Розу, нет. А за себя! Мне было стыдно и неприятно слышать такие слова в адрес женщины.
– Пошел вон! – бросила она презрительно. – Пошел вон, чтобы я тебя больше не видела.