Когда Бог был женщиной
Шрифт:
Надя распоряжалась светской хроникой в газете, проповедующей ценности буржуазии. Алиса все не могла понять — то ли эти девушки идут в светскую хронику ради того, чтобы заарканить миллионера, то ли уже в процессе им сносит башню. Наверное, не легко справиться, например, с такой информацией: когда подруга одного магната возжелала в подарок сумку «Биркин» — непременно розовую, из аллигатора, с фурнитурой из платины (четыреста восемьдесят шесть тысяч рублей), но надо ждать четыре года, пока подойдет ее очередь. Ясное дело, девушка не желала ждать, и специально обученные люди искали сумку по всей Европе, пока не нашли женщину, которая согласилась
Удивительное рядом — все эти красотки в огромных брильянтах от «Графф» сказочной красоты, в платьях от «Прада» и джинсах от «Дискэйрд», на парковке в рядок — «Бентли», «БМВ Х5», «Ягуары», распоследние «Лендроверы» и «Мерседесы» от «АМГ» — как тут устоять? Вопрос «чем я хуже?» звучит все чаще, а с девицами, увешанными ювелиркой от «Графф», завязывается странная дружба, основанная на соперничестве и маниакальном желании стать, как они.
Девочки живут мифами о миллионерах, которые просто так — от чувств, без секса и отношений, дарят квартиры; о миллионерах, которые по странной прихоти платят бывшим любовницам алименты в десятки тысяч долларов; о девочках, которые в порядке отступных получают дома на Рублевке… Но никого не предупреждают (и никто не признается), что такая жизнь — не райские кущи. Это бизнес — и не менее тяжелый, чем если бы на все эти квартиры-бриллианты девушки зарабатывали сами.
Отчаянные поиски щедрого миллионера, который желательно не извращенец (или не очень извращенец), все эти теории «в бане по пьяни — не измена» (а если не в бане, а в Монако и с целым модельным агентством? Может женщина лет тридцати конкурировать с дюжиной восемнадцатилетних ног в метр высотой?), неудачные попытки смириться с тем, что по большому счету к тебе относятся, как к официантке — клиент всегда прав, и ты живешь в фальшивой, как отполированный в «Фотошопе» рекламный снимок, уверенности, что любовь — это когда твой бойфренд расплачивается в бутике «Прада»…
Уж Алиса-то не понаслышке знала, что собой представляют эти отношения, в которых все начинается с трезвого расчета и заканчивается проникновенными беседами с адвокатом. Покупки превращаются в секс, а секс — в нечто вроде готовки ужина: ты переживаешь некоторые приятные ощущения, но делаешь это не по вдохновению, а лишь потому, что обязана. Ты радуешься, когда он задерживается на работе, потому что тебе лучше одной — или с подругами, или с мускулистым любовником (тренером, охранником, случайным тусовщиком). Ты серьезно задумываешься о том, как бы завести речь об отдельной спальне. Тебе нравится твой мужчина — он щедрый, хороший, внешне вполне ничего себе, но нет того, чего ты так боишься — страсти, безрассудства, эйфории, и без чего втайне злишься на весь мир — и особенно на своего мужчину.
Как назло, к ним присоединилась еще одна жадная до сенсаций хроникерша — Аня.
Презрительно оглядев конкурентку, Надя перевела разговор на недавние весенние каникулы в многострадальном Куршавеле. Алиса заскучала. Она не любила отдыхать в горах: лыжи ее не возбуждали, а тащиться ради разреженного воздуха, неделю спать, а еще неделю страдать похмельем было слишком тягостно, поэтому ранней весной она уезжала куда-нибудь на Гавайи, где было чудесно и, главное, тепло.
— В этом сезоне жить можно было только в «Библосе»! — решительно заявила Надя. — В «Лидирей» появлялась приличная публика, конечно…
— В
— «Шеваль бланк» только что купил Арно, так что пока он просел! Там уже с зимы никто не бывает!
— Очень даже бывает! — возразила Аня. — В лобби собирается народ…
— Я тебя умоляю! — Надя закатила глаза. — Да там вообще пусто! Я туда лично засылала людей…
— А я сама там была!
— Если ты пишешь хуже меня, это еще не повод устраивать скандал! — сверкнула глазами Надя.
— Я не умею писать?! — задохнулась от негодования Аня. — А ты умеешь?
— Свои лучшие сентенции ты у меня внаглую своровала! Думаешь, я ваш журнал не читаю? — напирала Надя.
Тут даже Аня, которая не вызывала у Алисы особой симпатии, посмотрела на Надю с такой искренней жалостью, что Алиса чуть было не пожала ей руку.
— Ладно, — кивнула Аня и ушла.
Алиса также спешно ретировалась — продолжать разговор не было никакого желания.
Пока Марик беседовал с главным редактором GQ, Алиса пригляделась к публике. С фальшивыми улыбками во весь рот, угрюмые, мрачные, слишком приветливые, надменные, презрительные лица. Звезды свысока взирали на «незвезд», а незвезды — с завистью на звезд. Распорядители бегали, как сумасшедшие, создавая панику и суету. Угощение залежалось. Свет был слишком яркий. Не сравнить с танцами у Тамары. Или с праздником у Лизы. Там все было… по-настоящему. Веселье. Роскошь. Гостеприимство.
Алисе вдруг стало так скучно, словно она попала в общество анонимных алкоголиков — всех их объединила общая беда, которая ее не коснулась, и она поняла — здесь ей делать нечего. Не только сегодня. Никогда.
— GQ хотят со мной интервью! — объявил радостный Марик.
— Супер! — улыбнулась Алиса. — А нам обязательно смотреть премию?
— Да я же тут типа в жюри… — Марик развел руками. — А ты — самая красивая женщина.
Алиса усмехнулась.
— Малахов со мной даже не поздоровался, — сообщила она. — А раньше звонил чуть ли не каждый день.
— Он ранил твое самолюбие, дорогая? — Марик сдвинул брови. — Я вызову его на дуэль! Или хочешь, я завалю его с особой жестокостью в одном из своих романов?
— Не то чтобы… — Алиса пожала плечами. — Просто это как-то нелепо… Но спасибо за предложение. Ладно, пойдем на премию — может, поржем, а потом сразу домой.
— Усков приглашал выпить потом… — смутился Марк.
— Ладно, на Ускова я согласна, он нормальный, — Алиса потрепала его по плечу.
Тут их настиг светский фотограф — кажется, из «Базара», они обнялись, и так и ходили — пока не позвали занять места. Рядом с Мариком ей было плевать на весь мир — он был ее крошечной, но очень значимой вселенной, и рядом с ним смысл появлялся во всем — даже в этой безумной вечеринке.
Глава 8
— Твою мать… — простонала Алиса и ухватилась рукой за стену.
В глазах потемнело. Этого быть не может! Это не она!
Это не ее жирная целлюлитная задница и живот с кошмарной складкой! Когда? О боже, ну когда она так растолстела? Сколько в ней кило? Сто? Сто пятьдесят?
Весы показали шестьдесят, но Алиса ощущала себя на все двести. Почему никто не сказал ей «если ты целыми днями лежишь на диване, ешь двенадцать раз в день, каждые полчаса расправляешься с шоколадкой и постоянно находишься под воздействием „лонг айленда“ — жир появляется со скоростью два килограмма за три дня»?