Когда будущее стало чужим
Шрифт:
— В оружейный магазин, мама, нам понадобятся патроны к дедушкиному ружью.
Двумя годами ранее. Ниневия.
Император Тиглатпаласар семнадцатый сказки не любил с детства. Не любил он и тех, кто пытался ему их рассказывать. Повелитель имел ум вполне практического свойства, иначе не проправил бы без малого полсотни лет, счастливо избегая авантюр и социальных катаклизмов.
— Значит, говоришь, обогащает радиоактивные элементы….- задумчиво повторил он. — Я даже боюсь представить, зачем ему это нужно… Моя дорогая, зачем ему это нужно? — внезапно спросил у сидевшей в кресле напротив императрицы.
— Я думаю, мальчик хочет власти, — хрипло прокаркала старая мегера.
Это она так
— Думаешь, хочет бомбу сделать, и нас ей попугать? — заинтересованно спросил император у жены, не обращая внимания на вытянувшихся во фрунт высших воинских чинов.
— Без всякого сомнения, — заявила императрица. — По моим данным, они давно перешли ту черту, что была необходима для выработки электроэнергии.
— Простите, повелитель, — посмел вклиниться в разговор Директор. — У нас есть материалы по одному из пророчеств, и они косвенно указывают на это же государство.
— Видишь, дорогая, еще и пророчество, — захихикал император. — Которое?
— Пятьдесят четвертое, повелитель, — почтительно пояснил Директор.
— Что, нашли срущую бабу, от которой погибнет Империя? — император откровенно потешался.
— Нет, государь, но есть ряд обстоятельств… — растерянно сказал Директор.
— Слушай, я эти пророчества со Школы ненавижу. До сих пор забыть их не могу. Они мне снились перед экзаменами. Я знаю, что это мой богоподобный предок и все такое…. Но ты с этим ко мне приходи, когда у тебя все расшифровано будет. А пока этого нет, не забивай мне голову. Я эту страну и так в порошок сотру, без всякого пророчества. Не так ли, дорогая?
— Надо бы стереть, мой венценосный супруг, но нельзя, — с сожалением протянула императрица. — Это иудеев и гуннов под корень извели, а теперь у нас в чести Гуманизм, будь он неладен. Нельзя нам сейчас так поступать. Общественное мнение нас не поймет.
— Общественное мнение, гуманизм, — задумчиво сказал император. — Да что же мне не повезло-то так? То ли дело Ахемен первый. Что хотел, то и делал, потому и в веках остался. А у меня, видишь ли, общественное мнение теперь есть. Дайаэ!
— Да, повелитель, — преданно ел глазами императора министр обороны, моложавый мужчина со щегольскими усиками. Он, по совместительству, был и одним из самых богатых людей страны. Пожалуй, самым богатым, если не брать в расчет капиталы банкирских домов.
— На твоих заводах вроде новые штуковины разрабатывали…
— Супруг мой, это прекрасная идея, — восхитилась императрица.
За полстолетия брака супруги научились понимать друг друга с полуслова в буквальном смысле. Остальным пришлось объяснять.
Глава 18. Пророчество № 1 и 54
1 день катастрофы. Королевство Ингланд. Кембридж. Эдмунд.
Это была катастрофа. Крепкое королевство с неплохой промышленностью и армией в считанные минуты было отброшено на тысячу лет назад. Ракетным ударом был уничтожен порт, все электростанции, угольные шахты, нефтебазы, оборонные предприятия, казармы с личным составом и ангары с военной техникой. Впору оставшихся военных на коней пересаживать, да только нет их, коней этих. Оружия и боеприпасов остался мизер. Что-то случайно уцелело, о чем-то не прознали вездесущие имперские агенты. Но это были слезы. Здание, где работали его умники, было уничтожено первым же залпом. Следующими были накрыты дома со спящими учеными и их семьями. Они были уничтожены напоказ, издевательски. Одна ракета — один дом. Король лично прошелся по аккуратной некогда улице, где жила научная элита королевства. Он гордился тем, как смог обустроить быт этих полезных людей. И вот теперь он видит ряд рваных воронок на месте их домов. Сердце Эдмунда обливалось кровью.
Был экстренно собран Витан, королевский совет, где ему пришлось промычать что-то невразумительное. Высокородные таны, дворянская элита королевства, слушали его с явным недоверием.
— Мы не верим ни одному вашему слову, Ваше Величество, — высказал общее мнение самый пожилой из танов. — У меня складывается ощущение, что нас держат за дураков.
— Да как вы смеете! — вскинулся король.
— Да хватит надувать щеки! — ответил тан лет тридцати пяти, по имени Атаульф. — Либо говори правду, либо проваливай. Ты теперь никто. Уже завтра сюда придут голодные люди и разорвут нас голыми руками. Это же из-за тех умников, что ты сманил из Империи? Я прав? Ты думал, что вокруг одни слепцы и умалишенные? Рассказывай все от начала до конца!
— Я не понимаю, о чем ты говоришь! — возмущенно ответил король. — Эти ученые развивали нашу науку! Как ты вообще смеешь говорить со мной в таком тоне?!
— Не считай нас за идиотов, Эдмунд, — ответил ему Атаульф. — Кое-какие слухи уже ходили. Да и ряд воронок на месте домов твоих ученых говорит о многом. Такой удар могла нанести только Империя, ну или Ардаширы, но тем до нас нет дела. Рядом с нашими водами рыбаки видели имперские ракетные крейсеры. Догадайся с трех раз, кто выпустил эти ракеты? Мы вот догадались.
— Это акт немотивированной агрессии, — упрямо сказал король. — И никакого отношения работы покойных ученых к этому злодеянию не имеют. Это происки Мерсии. Эти негодяи давно зарятся на наши земли. Возможно, они оболгали нас перед императором. Тогда все сходится.
Ответом ему было молчание. Таны встали и вышли, посмотрев на короля в нескрываемой брезгливостью.
— Беги отсюда, несчастный, и прячься подальше, — вновь высказал общее мнение самый старший. — Тебе и так конец, но если спрячешься, проживешь чуть дольше. Может быть…
И полтора десятка самых знатных и богатых людей королевства спешно поехали к себе домой, пока в баках есть бензин, и пока деньги хоть что-то стоят. На автомобиле до границы с королевством Кент всего час езды на машине. Там есть родня и деньги в банках. Нужно спасать семьи.
Часом позже. Королевство Ингланд. Кембридж. Атаульф
— Атаульф, да что происходит, наконец? — завопила насмерть перепуганная жена. — Света нет с утра, служанка рассказывает какие-то дикие вещи про взрыв на электростанции, магазины пусты. И даже молочник сегодня не пришел, как обычно.