Шрифт:
Welcome to Юшкино
– Эх, мошки-блошки, сардельки-макарошки…
Бабушка лихо отплясывала под дурацкую частушку и размахивала над головой цветастым платочком. Под ногами у нее разливалось месиво из раздавленных пупырчатых огурцов.
– Эй, Лешенька, посмотри – потроха-то какие, – воскликнула она и смеясь наступила на очередной огурец. – Скоро орел прилетит, ведро крови принесет. Мы с тобой такую кашу заварим…
Алексей открыл глаза и уставился в потолок. Приснится же такая ерунда перед поездкой. Хотя бабушку он рад был видеть, давно не приходила. И частушки такие
***
Участковый третий час разбирал накопившиеся за два года бумаги: заявления, протоколы о следственных действиях, отчеты о проделанной работе. В деревне ЧП, а он макулатуру перебирает.
Село Юшкино, в котором капитан полиции Виктор Иванович Заболоцкий, попросту Иваныч, был единственным представителем закона, не было криминальным.
Самое страшное преступлением за последний месяц совершили куры, которые забрались в огород к Матвеевне и поклевали молодую капусту. А до этого бабка Алевтина настрочила заявление, что у нее из сельского стада корову увели. Пять часов всей деревней бегали по окрестным лесам. Нашли. Прогуляться в одиночестве отправилась рогатая красавица, вот и отбилась от стада. Больше скучной возни с бумагами, чем оперативной работы.
Теперь все бумажные хвосты надо подбирать, потому как присылают еще одного сотрудника, хоть и стажера. Иваныч уже и комнату в своем доме для новенького приготовил. Гостиницы в селе никогда не было, а Иваныч давно жил один…
Тут еще это кладбищенское происшествие. Деревне почти двести лет, а такого вандализма никогда раньше не случалось.
В конце рабочего дня в распахнутую для сквозняка дверь шагнул невысокий худощавый парнишка с большой спортивной сумкой на плече.
– Дегтярев Алексей Петрович для прохождения стажировки прибыл, – отрапортовал он и протянул руку.
– Ну, здравствуй, Алексей Петрович. Я Заболоцкий Виктор Иванович, юшкинский участковый. Для местных, Иваныч. Будешь хорошо работать и для тебя Иванычем стану. Я тебя к обеду ждал. Что задержало?
– Мы только из Ярославля выехали, как у автобуса колесо пробило. Помогал водителю менять. Проехали еще семьдесят километров, второе пробивает. А запаски-то еще одной нет. Водила говорит, что через десять километров в поселке шиномонтажка у трассы есть. Стали мы с ним ловить частника, чтобы я туда с пробитым колесом доехал…
– А чего ты-то в ремонт ввязался? Больше всех надо или энтузиазм зашкаливает?
– Да нет, я – нормальный, – усмехнулся стажер. – Просто в автобусе, кроме меня, было три бабули, причем одна с гусем в корзине, женщина с двумя малолетними детьми, древний дед и два нетрезвых подростка, которые отмечали окончание первого курса и ехали домой на каникулы. Я как в шаблон фильма попал, сцена «Едет автобус в деревню». Так что в помощники только я годился.
– Ты в этот фильм на все лето попал, три месяца будешь бабулек, гусей и пьяных студентов наблюдать. Дальше рассказывай.
– Вы как по протоколу – выстраиваем цепочку событий. Значит, довезли меня до шиномонтажки, колесо починили, вернулся, заменили. Едем дальше. Тут студенты вспомнили какую-то знакомую деваху и решили из-за нее подраться. В автобусе, само собой. Остановились, разнимали, успокаивали. Тронулись. Одному из них блевать приспичило. Снова стояли ждали, пока этого балбеса на придорожную крапиву полоскало. Они, оказывается, пиво с водкой намешали. Ершом окончание сессии решили отметить.
– Прямо
– Автобус сильно опаздывал, а если с трассы на Юшкино сворачивать, то это еще тридцать минут времени. Я решил пешком пройтись и вышел на вашем повороте, тут всего четыре километра, если через лес срезать.
– Значит, все-таки энтузиаст, – засмеялся участковый. – С таким человеколюбием тебя местные пенсионерки быстро к работе на своих подворьях припашут. Берегись женщин с грустными глазами: разжалобят, и ты попал. А в лесу заплутать не побоялся?
– Я в школьные годы туризмом занимался, призовые места брал по спортивному ориентированию, переправам, узлам и другим этапам. Короче, меня лесом не напугаешь. Навигатор в мобиле тоже не просто так установлен. Между прочим, у вас в лесу от деревни до трассы связь хорошая.
– Конечно, хорошая. Пять лет в город писали, чтобы вторую вышку поставили. Первая возле фермы стоит, на дальнем краю, а у въезда все дома без связи были. Сейчас только за Корчажкой связь теряется, но она там и не нужна. Николай туда коров пасти гоняет, а им телефоны без надобности.
Иваныч оглядел стол, заваленный бумагами.
– Слушай, мне тут документы немного доразобрать осталось, попей пока чайку, а потом ко мне пойдем. У меня жить будешь. Вон, на тумбочке чайник, чай, кружки и сушки. Обживайся на рабочем месте, Алексей Иванович.
– Да ладно вам. Лучше просто Леха.
***
Когда Иваныч и Леха вышли из опорного пункта, было еще светло. В середине июня солнце поздно садится. Они повернули направо и неспешно пошли по пыльной улице. Асфальта эта дорога никогда не видела, зато коровьих лепешек было вдосталь, так что Алексей не только глазел по сторонам, но и под ноги смотреть не забывал.
– Вот что у нас на кладбище произошло, – начал рассказывать Виктор Иванович о ночном происшествии. – Утром Татьяна Петровна, это наша бывшая продавец из хозтоваров, пошла на могилку к мужу, сегодня третья годовщина, как помер. Видел ее из окошка дома, она дальше по улице живет. Не прошло и получаса, как прибежала оттуда, глаза вытаращены и с порога кричит: «Иваныч, дьявол на кладбище был! Все кресты повыдирал и знаки свои раскидал!» Вот только пока она с кладбища добежала, половине деревни на ходу эту новость сообщила.
– Сарафанное радио в реальном времени.
– Это точно. Я в служебный уазик прыгнул, Петровну прихватил и поехал на погост. Тут недалеко, чуть меньше километра, да ты указатель должен был видеть у дороги.
– Нет, не видел. Видимо, пропустил, когда лесом путь срезал.
– А, ну да. Ты же у нас турист. Так вот, приезжаем мы туда, а на центральной дорожке кресты лежат кругом выложенные, а в середине – козлиный череп с рогами.
– Много крестов было?
– Много. Юшкину почти двести лет. На этом кладбище хороним последние шестьдесят. Было еще старое, но в начале правления Брежнева его затопило, сильно дождливое лето выдалось, и река сначала разлилась, а потом слегка русло поменяла, и поплыли старые гробы вниз по течению. Мой отец тогда пацаном был, все видел. Отвлек ты меня. Так вот, последние двадцать лет все гранитные памятники ставят, да еще пирамидки в серебрянке стоят из семидесятых-восьмидесятых, а остальное кресты.