Когда наступит прошлый год

Хорошо знакомое здание, похожее очертаниями на бескрылую птицу, как всегда, испускало приглушенное сероватое свечение. Эрик Свитсент посадил машину и поставил ее в персональный бокс.

«Восемь утра, – мрачно подумал он. – А мой шеф, Вирджил Л. Эккерман, уже успел открыть офис корпорации. Только представьте себе человека, у которого голова прекрасно варит в такую рань, вопреки всем законам мироздания. Хорош мир, ничего не скажешь! Война оправдывает любые человеческие странности, включая выходки

Он уже направился было в сторону входа, но его остановил чей-то оклик.

– Мистер Свитсент! Одну минуту, сэр! – раздался звенящий, как струна, крайне неприятный голос робота.

Эрик неохотно остановился, и автомат подкатился к нему, энергично размахивая всеми конечностями.

– Вы ведь мистер Свитсент из тихуанской корпорации «Меха и красители»?

Оговорка не ускользнула от его внимания.

– Доктор Свитсент, если позволите.

– У меня для вас счет, доктор. – Робот молниеносным движением извлек из металлического кармашка сложенный листок бумаги. – Ваша жена, миссис Кэтрин Свитсент, три месяца назад совершила покупку в «Счастливых мгновениях для каждого». Шестьдесят пять долларов плюс шестнадцать процентов комиссии. Кроме того, есть еще, так сказать, юридический аспект. Прошу прощения, что задерживаю вас, но все это было… гм… незаконно.

Робот внимательно наблюдал, как Эрик с большой неохотой достает чековую книжку.

– Что она купила? – мрачно спросил Свитсент, выписывая чек.

– Пачку «Лаки страйк», доктор. В оригинальном старинном зеленом оформлении тысяча девятьсот сорокового года, времен начала Второй мировой войны, когда сменился дизайн упаковки. Ну, знаете: «Зеленый “Лаки страйк” пошел воевать».

Робот захихикал.

Эрик не мог поверить в услышанное. Что-то тут было не так.

– Но ведь покупка наверняка была сделана за счет фирмы, – возразил он.

– Нет, доктор, – заявил робот. – Честное слово. Миссис Свитсент особо отметила, что покупает пачку для личного пользования.

Затем последовало пояснение, фальшь которого тут же бросилась Эрику в глаза, хотя трудно было сказать, по крайней мере сейчас, исходит ли оно от автомата или от Кэти.

– Миссис Свитсент строит Питс-тридцать девять, – благоговейно проговорил робот.

– Ну да, конечно, черт бы тебя побрал.

Он швырнул в сторону робота выписанный чек. Автомат погнался за бумажкой, а Эрик снова направился в сторону входа.

«Пачка “Лаки страйк”. Ну да, – мрачно подумал он. – Кэти снова сходит с ума. Весь ее творческий запал находит выход лишь в бессмысленной трате денег. Расходы жены постоянно превышают ее доходы, которые несколько выше моей зарплаты. Следует с болью в сердце признать это. Но, так или иначе, почему она ничего мне не сказала? Столь серьезная покупка…»

Ответ напрашивался сам собой. Одна лишь сумма счета говорила об удручающей серьезности проблемы.

«Пятнадцать лет назад я бы сказал, да и на самом деле говорил, что наших совместных доходов хватает на вполне приличную жизнь для любой пары в меру разумных взрослых людей, – подумал Эрик. – Даже учитывая инфляцию, типичную для войны».

Однако дела пошли несколько иначе. Эрика не оставляло предчувствие, что к лучшему они не изменятся уже никогда.

В здании корпорации он свернул в коридор, ведущий к его кабинету, с трудом подавив желание подняться к Кэти и сразу же выложить ей все, что он о ней думает.

«Позже, – решил он. – Вечером, может, за ужином. Господи, сколько же работы ждет меня сегодня!..»

Ему, как всегда, не хватало энергии на неустанный тяжкий труд.

– Доброе утро, доктор.

– Привет, – ответил Эрик и кивнул своей секретарше мисс Перт.

На этот раз она опрыскала свои всклокоченные волосы блестящей голубой краской с искрящимися вкраплениями, в которых отражался свет ламп.

– Где Химмель?

Главного контролера качества нигде не было заметно, а Эрик уже видел, что на парковке приземляются сотрудники филиала.

– Брюс Химмель звонил и сказал, что на него подала иск публичная библиотека в Сан-Диего, так что ему придется явиться в суд. Скорее всего, он опоздает на работу.

Мисс Перт услужливо улыбнулась Эрику, продемонстрировав безупречные зубы из синтетического черного дерева – обескураживающее приобретение, которое она привезла год назад из Амарильо в Техасе.

– Вчера копы из библиотеки вломились в его квартиру и нашли двадцать книг, украденных им. Вы же знаете Брюса, его постоянное желание проверить все самому… Как это называется по-гречески?

Эрик вошел в кабинет, принадлежавший только ему одному. С точки зрения Вирджила Эккермана, это являлось определенной привилегией, заменявшей повышение по службе.

В кабинете, возле окна, стояла его жена Кэти. Она курила мексиканскую сигарету со сладким ароматом и смотрела на суровые желтые холмы калифорнийского побережья к югу от города. Этим утром он еще не видел ее. Она встала за час до него, оделась, позавтракала и поехала на работу на своей машине.

– В чем дело? – сухо бросил Эрик.

– Войди и закрой дверь.

Кэти повернулась, все еще не глядя на него. Ее привлекательное лицо приобрело задумчивое выражение.

Он закрыл дверь.

– Спасибо, что встретила меня в моем кабинете.

– Я знала, что тот чертов сборщик денег тебя сегодня прихватит, – безразлично проговорила Кэти.

– Почти восемьдесят баксов. Вместе со штрафом.

– Ты заплатил?

Она впервые посмотрела на него. Подкрашенные ресницы затрепетали, выдавая беспокойство.

– Нет, – язвительно ответил он. – Позволил роботу застрелить меня на месте, прямо на парковке. – Он повесил пальто в шкаф. – Конечно заплатил. Никуда не денешься, с тех пор как Моль ликвидировал возможность покупок в кредит. Знаю, что тебя это мало волнует, но если не заплатить в течение…