Когда наступит прошлый год
Шрифт:
– Он и вправду путешествует во времени? – спросил тот самый парень, стоявший у кассы, внезапно поднял голову и посмотрел на Эрика.
Шарообразное существо, зажатое в пластиковых ремнях, механическим голосом ответило:
– Да, мистер Таубман.
Оно переместилось в воздухе ближе к Эрику и остановилось на высоте около фута над землей, издавая неясное шипение, словно втягивая жидкость через искусственные трубки.
– Этот фрукт родом с Бетельгейзе, – сказал Свитсенту Таубман, показывая на шар. – Его зовут Вилли К. Это один
Он подошел к Вилли К, наклонился и спросил:
– Слушай, раз он путешествует во времени, то, наверное, мы не можем так просто его отсюда выпустить? Вдруг он опасен или может нам для чего-нибудь пригодиться? Не вызвать ли полицию? Я думал, он псих или издевается.
Вилли К подплыл к Эрику, потом снова отодвинулся.
– Его невозможно задержать, мистер Таубман. Когда наркотик перестанет действовать, он вернется в свое время. Тем не менее я хотел бы воспользоваться случаем и задать несколько вопросов, пока наш гость здесь. Если, конечно, вы согласны, – обратился он к Эрику.
– Не знаю, – пробормотал тот, потирая лоб.
Чего-чего, а уж вопроса Вилли К насчет Кэти он точно не ожидал. Свитсент уже окончательно запутался, ему хотелось как можно быстрее отсюда убраться.
– Понимаю вас и сочувствую, – сказал Вилли К. – В любом случае, официально задавать вам вопросы не имело бы никакого смысла. Я и так читаю в ваших мыслях все, что мне захочется. Надеюсь, что, формулируя свои вопросы, я одновременно смогу развеять некоторые ваши сомнения, например касающиеся жены. Вас раздирают противоречивые чувства по отношению к ней. Прежде всего это страх, затем ненависть и, наконец, немало чистой незамутненной любви.
– Господи, любят же эти бетели играть в психологов, – заметил Таубман. – Наверняка такова врожденная склонность телепатов. Не думаю, что они могут что-то с этим поделать.
Он крутился неподалеку, явно заинтересованный тем, что говорил Вилли К.
– А я могу взять с собой противоядие для Кэти?
– Нет, но вы можете запомнить формулу, благодаря чему в вашем времени «Хэзелтайн» сможет его воспроизвести. Хотя не думаю, что вам этого хочется. Я вовсе не намерен вас уговаривать и не могу заставить.
– То есть его жена подсела на йот-йот-сто восемьдесят, а он не собирается ей помогать? – спросил Таубман.
– Ты не женат, – заметил Вилли К. – В супружестве может родиться величайшая ненависть, на какую только способны люди. Возможно, из-за постоянной близости или же потому, что когда-то между ними была любовь. Близость остается, несмотря на то что любовь исчезла без следа. Появляется жажда власти, борьба за доминирование. Собственно, это жена подсадила его на наркотик, так что чувства нашего гостя вполне понятны.
– Надеюсь, что никогда ни во что подобное не ввяжусь, – заявил Таубман. – Как
Рига уже какое-то время назад подошла к ним, слушала их разговор и считывала перевод с поверхности устройства.
Теперь и она вставила свое слово:
«Любовь и ненависть связаны друг с другом куда теснее, чем думают земляне».
– Есть еще сигарета? – спросил Эрик Таубмана.
– Конечно. – Парень протянул ему пачку.
– Самое интересное во всем этом то, что доктор Эрик Свитсент родом из вселенной, в которой пакт заключили Земля и Лилистар, – продолжал Вилли К. – В данный момент, то есть в их две тысячи пятьдесят пятом году, идет война, которую они постепенно, но определенно проигрывают. Это явно не наше прошлое, но совершенно другое, альтернативное. Кроме того, я вижу в его мозгу крайне интересную мысль о том, что тогдашний руководитель Земли Джино Молинари уже открыл ряд параллельных миров и пользуется ими для собственных политических целей.
Вилли К помолчал и продолжил:
– Нет, доктор Свитсент, после того как я извлек из вашей памяти образ трупа Молинари, могу с уверенностью утверждать, что он не из нашего мира. Генеральный секретарь действительно погиб вследствие покушения. При этом я помню фотографии его тела и замечаю одну маленькую, но существенную разницу. В нашем мире секретарю несколько раз выстрелили в лицо, так что черты его стали неузнаваемы. Труп, который вы видели, не настолько изуродован, вследствие чего я могу предположить, что он происходит из еще одного мира, подобного нашему, но не идентичного.
– Видимо, именно поэтому здесь появлялось так мало путешественников во времени, – вставил Таубман. – Они разбросаны по разным возможным будущим.
– Что касается энергичного Молинари, то я предполагаю, что это еще одна альтернативная конфигурация, – задумчиво продолжал Вилли К. – Как вы понимаете, доктор, это означает, что ваш секретарь сам принимал йот-йот-сто восемьдесят. Угроза вас убить, если вы подсядете на наркотик, – лишь проявление жестокого лицемерия. Но по некоторым признакам, содержащимся в ваших мыслях, я могу заключить, что Молинари также обладает противоядием, разработанным лилистарцами, которое вы только что приняли. Поэтому он ничего не боится и может свободно путешествовать по мирам.
Эрик понял, что Моль мог в любой момент дать лекарство ему и Кэти.
Ему трудно было примириться с тем, что он услышал сейчас о Джино Молинари. Генсек казался ему более человечным.
«Он просто играл с нами, – подумал Эрик. – Жестокое лицемерие, как говорит Вилли К».
– Погодите, – предупредил его тот. – Мы не знаем, что он собирался сделать. Джино только что узнал о вашей зависимости от наркотика. Именно в этот момент он, как обычно, страдал очередным приступом своих хронических болезней. Возможно, Молинари и дал бы вам лекарство позже, пока это еще имело какое-то значение.