Когда не настало утро
Шрифт:
Санчес достал из нагрудного кармана этикетку от жвачки с написанными цифрами и протянул Старшему. Тот забрал, мельком глянув на надпись: – Пробью номер. Как звали… иномарку?
– Наташа.
– М– да, можно было и не спрашивать. Ты, – повернулся к Тарасу с тёмными пятнами крови на синих джинсах, – со мной.
Старший нырнул в кабинет, набрал с разных полок комплект вещёй, запакованных в полиэтиленовую пленку, и дал Тарасу. Это была не армейская форма, да и не форма вообще, но вещи практичные, серые, неприметные, похожие на то, что носил сам Старший или Санчес. Если встретить в городе человека в такой одежде,
– Всё вещи, в чем был на задании, в мешок. Я вернусь, утилизирую.
Первым кинул в черный полиэтиленовый пакет балаклаву и перчатки, передал пакет Тарасу.
– Теперь брысь по комнатам. – Старший вышел в коридор и пошел к выходной двери, но остановился и добавил, – Да, Санчес, вещи Гика туда же. Закрой за мной.
Тарас развел руками:
– А телефон? Я позвонить хотел…
Старший посмотрел на него, но не ответил. Хлопнула выходная дверь, Санчес накинул цепочку.
– Куда это он, на ночь глядя? – поинтересовался Тарас.
– Даже знать не хочу! – буркнул в ответ Санчес и ушёл в комнату.
Тарас зашёл на кухню, сделал бутерброд, запил водой из чайника и пошел в ванную переодеваться. Ему было жалко одежды. Хорошие вещи, почти новые. Он вообще редко мог найти что–то, что бы ему по– настоящему нравилось, поэтому походы в магазин случались не часто. И вот теперь, снимая с себя одежду, ему было жалко вещёй. А потом стало нестерпимо жалко себя. Не Гика, которого он почти не знал, не холёного мужчину, лежащего теперь во дворе своего дома. Именно себя, вырванного из привычной провинциальной суеты, из изрядно надоевших, но знакомых и безопасных отношений, из целой жизни, внезапно оказавшейся совсем далеко. Словно и не с ним всё это было когда–то. С кем–то знакомым, но другим. Из зеркала на него смотрели уставшие злые глаза.
Вода смыла всё. И, надевая на себя новые вещи, он не без удовольствия отметил, что теперь почти не отличим от Старшего. Или от Санчеса. Про Гика он больше не думал.
***
Куратор был человеком действия. Вот и в этот раз он сам сидел за рулем, хотя вполне мог позволить себе не только водителя, но и личный самолет. Как любой человек действия, он считал элементы роскоши фактором мешающим выполнению задания. Слова «эффективность и целесообразность» можно было выбить у него на фамильном гербе, если бы он, конечно, у него был. Много лет он отслужил в специальном подразделении в качестве бойца, затем участвовал в разработке спецопераций и даже был рекомендован начальством для повышения по службе на руководящих должностях, пройдя соответствующее обучение. Но он был слишком эффективен, чтобы отсиживаться в штабе. Скорость реакции на меняющуюся оперативную обстановку и отсутствие брезгливости при выполнении деликатных операций делали его очень ценным специалистом. И очень опасным оппонентом.
Старший уселся на пассажирское сидение служебного автомобиля и передал Куратору пакет с изъятыми устройствами. Куратор внимательно посмотрел в зеркала, отъехал на пару кварталов и снова припарковался. Еще раз посмотрел в зеркало и, не отрывая от него взгляда, обратился к Старшему: – Мне стоит тебя уволить за весь этот цирк. Задача была поставлена четко: изъятие информации. Боевые действия на улицах города не предусматривались. Вас выбрали, чтобы всё сделать, как можно тише. Кстати, ликвидация объекта – это непростительная самодеятельность. Объект разрабатывался годами. Задействованы огромные ресурсы.
– Виноват. Новенький перестарался.
– А руководитель в группе на что? На этот раз – черт с ним, его свои всё равно бы грохнули, так что с этой стороны потери минимальны, но у вас было четкое задание: извлечение данных. Вы категорически не должны были пересекаться с другой группой. А вместо этого шесть трупов, стрельба в городе, два взорванных автомобиля.
Старший никак не мог уловить тональность разговора. Задание было выполнено не идеально, но ему не впервой было терять людей. К тому же, выполнение поставленных задач всегда было его приоритетом. Он знал, что ценили его именно за это. А остальное – приемлемые потери, если в задании не обозначено иное. Поэтому, ожидая от куратора более ясного продолжения, он просто повторил:
– Виноват.
Похоже, Куратор размышлял вслух: – Технаря, опять же, жаль, толковый был парень… Я понимаю, что для тебя этот детский сад непривычен. Но команда создана для решения чисто тактических задач в строго отведенный промежуток времени на определенной территории. Поэтому не стали перебрасывать сюда готовую группу, а взяли тебя натаскать этих. Твоего уровня для них с головой хватит. А дальше они вряд ли понадобятся. Ладно, что по новенькому? Говоришь, его рук дело?
– Прикрывал технаря с данными. Жестко, но эффективно. Меня во дворах прикрыл, не растерялся. В одиночку с этим терминатором, конечно, у него шансов не было, но командно сработал хорошо. Кстати, почему в прикрытии объекта команда зачистки?
– Это не твоего ума дело! – Куратор сверкнул холодными стальными глазами, – Сейчас пойдешь и напишешь подробный рапорт. По минутам! Кто где был и что делал. Мне ещё отчитываться за тебя! И, я надеюсь, ты понимаешь, что означает увольнение для человека такого уровня, как ты.
– Конечно.
– Прекрасно! Вот расходники на неделю, – достал из–под сидения пакет: деньги и флаконы с желтыми и синими этикетками, – будем вас отправлять из города после такого шума. Завтра дам знать, что к чему.
Старший потянулся к дверной ручке. Куратор его остановил: – Да, не вздумай принимать эти таблетки сам.
– Это не амфетамин?
– Конечно, нет. Вернее, не только он. Тут сразу несколько тактических задач решаются в области боевой фармакологии. Ну, и в целом помогает держать молодняк в узде: не так просто найти себе дилера в чужом городе. Так что привыкание – эффект запланированный. К тому же, при сворачивании деятельности, состав препаратов немного изменится. Будет похоже на обычный передоз нескольких торчков. Никто не станет разбираться.
Старший внутренне напрягся, прекрасно понимая, что в случае чего это и его судьба, но снова ответил предельно просто: – Понял.
– Так что не привыкай к молодняку. А то ещё рука дрогнет в нужный момент.
Старший кивнул. Он понимал. И Куратор знал, что он понимает. Это хорошо, значит, урок усвоен. Теперь после кнута пряник: – Захочешь расслабиться выпей хорошего коньяка. Немного!
Достал из–под сидения ещё один пакет с двумя бутылками фирменного коньяка. Внимательно посмотрел на них, затем одну отдал Старшему: – Тебе сегодня повезло. Дважды.