Когда остановится сердце
Шрифт:
– Какие странные истории вы рассказываете, – удивилась Лиза. – Казалось бы, такой тихий и симпатичный городок.
– Но он на самом деле такой, я же говорю. Понимаете, здесь два училища – медицинское и музыкальное, которое теперь называют училищем искусств, понятное дело, что преобладает женский контингент. И все девушки – как на подбор.
– И что же теперь – умирать от любви, от ревности? Что это за страсти-мордасти такие? Ну, хорошо, расскажите тогда о самой девочке. Кто она, из какой семьи? Ну и почему вы решили, что ее удушил уважаемый всеми молодой преподаватель-музыкант?
Разговор этот происходил в служебной машине, на которой Данила вывозил своих незваных гостей из леса, с места преступления, навстречу синим сумеркам, пропитанным запахами близкой речной
– Да не то чтобы это я сам решил… – замялся молодой следователь. – Просто все, как один, я имею в виду всех ее подруг, близких людей, указали на него. Говорили, что он ночами сидел у нее под окнами, страдалец, что она отказывала ему даже в общении, бегала от него. Он же намного старше ее, и видно было, что от любви просто умирает человек.
– Ну, полюбил музыкант школьницу, что с того?
– Да у нее парень был, из местных, Сергеем Гудковым звать. Она с ним ходила, гуляла, значит. В Саратов ездила на его машине, в клубы там разные… А музыкант этот, Фехнер, звонил ей и говорил, что все равно дождется ее, что она сама скоро поймет, кто такой этот Сергей, что ему от нее только одного надо…
– Но Фехнер, насколько мне известно, не был агрессивно настроен, не так ли? Он просто страдал, вот и все.
– Ну, люди говорят, что когда-то он сказал ей, что она никому не достанется или что-то в этом духе. Но если честно, то не похож он на убийцу. Вполне адекватен. Правда, сейчас он находится в больнице, мы ждем результатов экспертизы, которая покажет, адекватен он был или нет…
– Пожалуйста, Данила, не торопитесь с выводами. Мне довольно хорошо известны методы работы прокуратуры, у меня по этой части накопился довольно богатый опыт. Поверьте мне, вы сами скоро пожалеете, что пошли по пути наименьшего сопротивления. Куда приятнее будет осознать, что отпустили ни в чем не повинного человека, а поймали настоящего убийцу.
– Вы так его защищаете, словно были с ним знакомы, – не зло, а как-то мило, без упрека, сказал Данила. – Ну да ладно. У вас профессия такая. Вы когда обратно, домой?
– Никогда, – неожиданно для всех сказала Глафира.
В отличие от тоненькой русоволосой Лизы, Глафира Кифер была крупнее, ярче и колоритнее. Однако чувствовалось, что молодая женщина следит за собой, что наверняка по утрам совершает пробежки и подолгу приходит в себя под прохладным душем. Она хоть и молчала почти всю дорогу, но Данила чувствовал, что она сопровождает Лизу неспроста, что они вдвоем – тандем и что, скорее всего, они лишь только внешне производят впечатление просто хорошеньких девушек. На самом деле (он уже успел собрать некоторую информацию об их частном адвокатском бюро) они настоящие профессионалы своего дела и занимаются не столько адвокатской работой, сколько сбором информации для своих клиентов, с помощью которой не доводят дело даже до суда. Еще, что удивительно, занимаются поисками людей.
Выходило, что эта самая Лиза Травина – одна из самых крутых в Саратове адвокатов, что ездит по городу она в роскошном, дорогущем «Крайслере» и что ее муж, тоже адвокат, Дмитрий Гурьев помогает «отмывать» деньги местным чиновникам…
Все это указывало на то, что с ними надо бы держать ухо востро. Лишнего не говорить. Но и преждевременные выводы не делать.
Конечно, Михаил Фехнер этот, пианист, не убивал Кристину. Но на всякий случай надо же было кого-то задержать по подозрению в убийстве, тем более что все как один твердили, что это он… А вот интересно, почему все указывали именно на этого Михаила? Что это, сговор? Почему никто и словом не обмолвился о Сергее Гудкове?
– И куда же это вы нас везете?
– Могу – в прокуратуру, там же ваша машина… Могу показать Маркс при вечернем освещении… Могу отвезти поужинать в какое-нибудь приятное местечко…
– А гостиница тут есть?
– Знаете, я так понял, что сегодня вы никуда не уезжаете, поэтому хочу предложить вам провести вечер в одном на самом деле приятном месте. Там вы найдете и хорошую еду, и ночлег. Сказать, что это гостиница? Нет, хозяева сдают всего две комнаты, но с видом на
– Ужасная история, – нахмурилась Лиза. – Но вы-то откуда ее знаете? Вы же не местный…
– Мне рассказали ее в первый же вечер у Коха. Пригласили меня попить пивка с воблой, я и согласился. Думал, ну, забегаловка какая-то, ничего особенного. А как вошел, увидел, как чисто вокруг, как все красиво, стильно сделано… Музыка приятная играет (музыку никто из посетителей не имеет права заказывать, у Коха всегда звучит джаз или что-нибудь такое душевное, что любила его Ванда), пиво всегда свежее и холодное. Рыба сушеная первоклассная просто-таки! Кто не любит соленую рыбку, пожалуйста, тебе всегда поджарят ее на сковородочке или потушат карасиков в сметане. А уж какая копченая рыба – просто сказка!
– Вы так рассказываете, – вздохнула Глафира, – что так и хочется взглянуть на это заведение. Как хоть оно называется?
– Сейчас никак. Это раньше называлось «Ванда», а сейчас и вывески нет, «У Коха», вот как называется.
– Может, позвонить ему и спросить, есть ли у него места в его доме или гостинице?
– Говорю же, это не гостиница, а так, пристройка небольшая. Две комнаты с ванными, все как положено. Да чего звонить-то, когда через пять минут уже будем у него? Если все занято, он постелет наверху. На втором этаже, там он держит комнату для своих личных гостей.
Ровная гладкая дорога, по которой они ехали из утопающей в зелени окраины города в центр, спустя несколько минут уперлась в двухэтажное старинное здание, особнячок с современной пристройкой, и Лиза почему-то сразу догадалась, что это какое-то учебное заведение.
– Это и есть училище искусств. Наше все! – улыбнулся Данила, и вдруг Лиза все поняла.
– Скажите, Данила, а ведь вы наверняка женились на какой-нибудь музыкантше? Я права?
– Конечно! Вы бы видели мою жену, когда она только приехала сюда. Не девочка, а цветок. Помешана на музыке. Просто бредила музыкой. На меня вообще внимания не обращала. Родители ей сняли здесь квартиру, и она там с утра до ночи все занималась, занималась, барабанила по своим клавишам… Я к ней и так, и эдак… Совершенно непробиваемое создание. Упертая. Дисциплинированная. Серьезная. Словом, родители ей дали очень хорошее воспитание. В Саратовское училище поступить не смогла, там конкурс большой, так она здесь поступила, вы бы видели, как она была счастлива. Но ничего, бросила же в конце концов! Как в меня влюбилась, так все, конец пришел музыке. Музыкант – это не профессия. Музыкантов сейчас – как собак нерезаных. Она вот родит скоро, придет в себя, а потом поступит в Академию права, серьезное заведение.