Когда падает небо 1
Шрифт:
Эмилия призадумалась.
Спасибо Уилмо, она хорошо знала манеру местных располагать винные погреба и домашние бары и по некоторым вскользь отмеченным признакам убедилась, что бывший хозяин этого склада вовсе не был оригинален в своих предпочтениях. Как бы только правильно намекнуть на это любимым соотечественникам… Эх, была бы она помоложе…
Эмилия покосилась на детей и отметила, что Бетта на фоне остальных держится очень даже неплохо. У Лиссы, с другой стороны, есть значительная примесь крови фейри, что означает способность к чарам, хотя бы частичную; да и опыта в подобных ситуациях у неё побольше. Опять же, как знать, у кого именно представится шанс… Тут такое дело,
Но, глядя на вещи сквозь призму реализма, с большой долей вероятности он представится точно.
Эмилия встретилась глазами с Беттой и выразительно кивнула на Лали.
— Спит? — уточнила она одними губами.
Бетта быстро проверила и кивнула. Эмилия удовлетворённо отметила, что взгляд у старшей внучки внимательный и цепкий. Страха тоже предостаточно, конечно…
— Мне надо с вами поговорить, — сказала Эмилия едва слышно. — И важно, чтобы вы придвинулись поближе, внимательно выслушали, без возражений и причитаний. Сможете?
Они переглянулись и послушно придвинулись.
Уже что-то.
— Я надеюсь, никому здесь не надо дополнительно объяснять, как обстоят дела. Так что не буду сотрясать воздух зря. Прежние правила остаются прежними: не кричать, не спорить, не привлекать к себе внимания, не смотреть прямо в глаза, не предлагать денег или драгоценностей, не проявлять инициативу. В книгах пишут о героизме, и силе духа, и способах пойти с гордо поднятой головой на амбразуру; я скажу вам: в реальности всё выглядит иначе. В реальности главное и лучшее, что мы можем сделать в этой ситуации — остаться в живых. Как бы это ни выглядело со стороны или как бы ни расходилось с вашими представлениями о гордости, чести и прочей ерунде.
— Ерунде? — переспросил Лин тихо. — Вот уж не думал, что ты, бабушка, когда-то назовёшь честь ерундой.
Эмилия хмыкнула.
— О чести говорят с помостов и трибун, о ней стоит вспоминать, когда от тебя зависят жизни, судьбы и репутации других. Но когда ты сам зависишь от воли горстки объевшихся стимуляторов иномирных малолеток и их обиженного на жизнь командира — тут честь ни при чём. Выживи, а потом поговорим о чести. И ещё раз: не перебивай.
Он поднял руки, будто бы сдаваясь. Эмилия кивнула, глубоко вздохнула, настраиваясь на самую неприятную часть разговора, и продолжила:
— Вы все понимаете нашу ситуацию. И осознаёте, я надеюсь, что в любой момент за любым из нас могут прийти. В зависимости от того, что именно этим будет в первую очередь интересно, вероятность есть для каждого из нас. Но в наиболее вероятной группе риска всё же девчонки — причины, я надеюсь, очевидны.
Уилмо побелел. Лин сжал кулаки.
— Я не отдам им сестёр! Я буду драться!
— В таком случае с очень большой долей вероятности ты умрёшь ни за что, — ответила Эмилия сухо. — И их участь усугубишь, и себя сгубишь. Уилмо, Лин, вы должны понимать: в случае чего вмешательство только всё усугубит. Девочки, вы должны понимать: никто из нас не сможет за вас заступиться. И не потому, что не хотим, а потому что действительно не сможем. Вы можете рассчитывать только на себя и, если окажетесь вместе, друг на друга.
Они молча переглянулись. Возражать и орать не стали, и то хлеб. Энжи, явно хотела, но Бетта предостерегающе сжала её руку, пресекая истерику в зародыше.
— Здесь работают ровно те же самые правила: не возражать, не сопротивляться, делать, что скажут, не показывать агрессии, не делать резких движений. Ваша задача — выжить, остальное опционально.
— Да зачем нам потом такая жизнь?!
Энжи,
Эмилия фыркнула.
— Жизнь как жизнь, не лучше и не хуже прочих. Особенно если хватит ума сказать себе, что вашей вины тут нет и вы поступали правильно. Это сразу запомните и запишите. Понятное дело, всегда могут найтись альтернативно одарённые личности, которые будут винить вас во всех смертных грехах. Но тут ничего не поделаешь, любая земля рождает идиотов. Слишком много на мой вкус, но земле виднее. В любом случае, если случится так, что заберут вас, есть кое-что, что вы сможете сделать. Но для этого вам придётся быть с ними милыми и убедить их, что вы получаете удовольствие от их общества.
— Если это поможет вам или подведёт этих ублюдков на шажок ближе к могиле, я буду милее всех на свете, — сказала Бетта тихо, но очень решительно, — сделаю, что должно, и признаюсь в вечной любви к ликарийским мразям столько раз, сколько придётся. Просто объясните мне, что делать.
Эмилия подавила довольную улыбку. Может, зря она всё это время была так уверена, что внуки пошли не в её род?
— Бетта… — Уилмо выглядел буквально оглушенным. И очень, очень беспомощным.
— Всё хорошо, пап, — ответила она мягко. — Мне кажется, бабушка знает, что делает. Да?
— Да, — кивнула Эмилия серьёзно. — По крайней мере, я вижу шанс для нас, а это уже что-то. И я бы с удовольствием сделала это сама, благо опыт есть, и немалый, но в этом вопросе возраст берёт своё: моё предложение выпить вместе явно никого не заинтересует в достаточной степени.
Что же, ей приходилось на своём веку видеть последствия шокирующих признаний, но выражение лиц её родственников вот прямо сейчас — это была, как говорится, поэзия.
— Бабушка, у тебя есть… опыт…?
— Ну да, — хмыкнула Эмилия. — Ещё в бытность свою юной и милой магичкой я не раз и не два оставалась на территории врага для разных, как пишут в отчётах в таких случаях, вопросов тонкого свойства. Но, повторюсь, теперь я недостаточно привлекательна для такого рода работы. А детекторы иллюзий у этих ребят отличные, я проверила.
Дети выглядели совершенно ошеломлёнными. Особенно старались Лин и Энжи — пучили глаза, хватали воздух ртом, как вытащенные на берег рыбы, и в целом и общем представляли собой ходячую иллюстрацию фразы “шок — это по-нашему”. С этим Эмилия ничего сделать не могла: в жизни каждого человека рано или поздно наступают мгновения, когда якобы хорошо изученные, простые и понятные люди, вещи или явления вдруг открываются с совершенно новой стороны. Дети, родители и супруги в этом смысле обычно бьют все рекорды — с одной стороны, как правило, это живая иллюстрация для фразы “так близко, что не рассмотреть”, с другой — уж эти наивно и вполне искренне считают, что очень хорошо знают друг друга. В сумме шок-эффект от внезапных открытий обычно получается оглушающим, мягко говоря.
Эмилия отметила, что Бетта скорее задумчива, чем удивлена, а взгляд у Уилмо пристальный и оценивающий. Причём думает парень явно не о глубине её морального падения, позоре рода, да и без нарисованных в воображении сцен явно обошлось. Она поймала себя на том, что вполне догадывается, какой вопрос прозвучит следующим.
— Пани, — сказал он задумчиво, — скажите, а нет ли вероятности, что кто-то из них узнает вас?
Ну вот, умница мальчик, как не узнать золотые мозги, позволившие построить своё собственное дело в этом довольно жестоком мире. Уже приходит в себя и даже начинает задавать правильные вопросы…. А для гражданского, впервые оказавшегося в похожей ситуации, такая скорость, на самом деле — очень даже хороший результат.