Когда падает небо 1

Чернышова Алиса

Кира равнодушно пожала плечами.

Она старалась не думать о нескольких бледных, почти растворившихся шрамах — единственных следах того, что медведь поцарапал её.

Она старалась не спрашивать себя, почему исцеляется так быстро… и уж точно Морану со товарищи не следует об этом знать.

— Чужое “жаль” не обладает воскрешающим эффектом, так что я воздержусь, — сказала она холодно. — Доброго дня.

Кира вышла вон из полевого госпиталя и мутным взглядом обвела разбитую улицу, на которой уже готовились укрепления: драконы пережили первый шок и теперь подтягивали

силы, чтобы остановить драконоборцев. Передышка будет недолгой, но пока она есть, Кире хотелось повидать Лео.

Лео… единственное существо, которому она может тут доверять. Тот, кто точно не предаст и поймёт, тот, кого можно назвать настоящим другом…

Надо его увидеть.

Хотя бы для того, чтобы хоть что-то почувствовать, чтобы вернуть себе почву под ногами, чтобы удостовериться, что он в порядке.

Надо его увидеть.

* * *

В положении героя есть свои плюсы и минусы.

Из минусов — пустота в душе, руки по локоть в крови… а ещё, конечно, взгляды. Уважительные, завистливые, опасливые, но под всем этим — просто испуганные. Потому что, признаются себе в этом драконоборцы или всё же нет, но в глубине души они прекрасно понимают всё о себе… как минимум те, кто видел полыхающую вместе со своими жителями Железную Долину, точно. По мнению Киры, по итогам этого зрелища иллюзии на тему спасения человечества могли остаться либо у совсем уж тупых, либо у настолько слепо верящих в драконоборчество, что… ну, это тоже вполне можно было зачесть за тупость.

Остальные же всё понимали.

Большинство из них не станет озвучивать эти мысли вслух. Даже между собой. Даже, возможно, наедине с собой. Но понимание от этого никуда не девается: они знают, кого видят в зеркале. И что значит — “герой”. И как трактуется фраза “Два часа подряд держать Маятник Воздуха”. Потому Кира чувствовала их страх, витающий вокруг. Он оседал на языке мерзким привкусом. “Интересно, та тень тоже чувствовала страх именно так?” — спрашивала Кира у самой себя.

Не то чтобы вопрос был актуальным, конечно.

Но при всём при этом надо признать, что многие вещи для героев становятся проще. Так, никто не рискнёт становиться у тебя на пути — из уважения ли, из желания подлизаться… Но больше, конечно, из понимания: после иных героических подвигов герою по большому счёту наплевать, кого убивать.

Перед героем-Кирой, которую добрый Марон повысил до одной из звеновых, теперь было открыто довольно много дверей. И на фоне этого узнать, в какой именно части следует искать Лео, оказалось совсем не сложно.

Несколько сложнее оказалось проскользнуть туда незамеченной.

— Куда направляешься, солдат?

Кира мысленно скривилась: Марона она, к сожалению, не могла послать далеко и надолго.

И даже убить не могла, что особенно обидно.

— Лиза мертва, — заметила она.

— Как жаль, — таким тоном он мог бы выразить сожаление о том, что, к примеру, ужин остыл.

Хотя не чтобы у Киры были какие-то иллюзии на этот счёт.

Она не сказала ничего, но молчание,

видимо, оказалось красноречивым.

— Кира? — позвал Марон на удивление мягко.

Глядя на него сейчас, вполне можно было бы понять, почему в такого может влюбиться девушка: он был красив, статен, обладал весьма одухотворённым обликом…

А ещё, очевидно, был очень хорош в чарах. Может, в конечном итоге Лиза была не настолько уж и глупа, просто более подвержена такого рода влиянию? А что, это многое бы объяснило.

Кира мысленно хохотнула и постаралась изобразить на лице если не обожание, то хотя бы лёгкую заинтересованность. Не должны же такие старания пропадать всуе, правда?

“Я смотрю тебе в глаза… — думала она с каким-то новым, совершенно незнакомым ранее нездоровым весельем. — Я смотрю тебе в глаза, и ты видишь, как расширяются мои зрачки. И тогда ты решаешь, что нравишься мне, и в какой-то степени даже прав — я с удовольствием представляю, как красиво бы ты выглядел, если бы маятник разделил тебя на две половины. Ради тебя я бы расстаралась и сделала эти половины ровными, чтобы всё было очень, очень красиво… Чтобы того, кто найдёт тебя, точно вывернуло.”

Кира слегка улыбнулась, представив, как смотрелся бы такой статус в соцсетях.

Моран приободрился, приняв и зрачки, и улыбку на счёт своих чар.

— Ты должна понимать, что мы ступили на путь, на котором без потерь нельзя.

Она тихо хмыкнула.

О да, это как бы сложно не заметить — разве только добавить, что на этом самом пути придётся потерять всё. И всем. И спасительные повороты не предусмотрены.

— Мне безмерно жаль Лизу, но она не была… той самой.

— Той самой… Достойной? Избранной? Вашей истинной любовью?

— Всё вместе, боюсь. И во многом это моя вина: кажется, я с самого начала ошибся насчёт личности Избранной. Моя вина, что не рассмотрел тебя сразу. Неприятные ассоциации.

Кира едва не поморщилась, почувствовав всколыхнувшееся внутри не-вполне-своё воодушевление. Теперь, точно вычленив эти чужеродные чувства, она могла замечать их возникновение.

— Неприятные ассоциации?

— Ты немного напомнила мне мою мать, — обезоруживающе улыбнулся он. — Поверь мне на слово, совершенно ужасная женщина.

“Верю сразу и безоговорочно, если у неё получился ты”, — подумала Кира.

Вслух она спросила:

— А каковы вообще признаки этого избранного? Как мы собираемся его или её узнать?

Лорд Марон едва заметно поморщился: то ли вопрос был ему неприятен, то ли просто не понравилась смена темы. Тем не менее, он, на удивление, всё же ответил.

— Есть пророчество на этот счёт, — сказал он нехотя. — Целый ряд пророчеств, на самом деле, и в некоторых моментах они откровенно противоречат друг другу. Но все тексты едины в одном: однажды из другого мира придёт человеческий воин, который станет решающим в битве людей за свободу. Он будет верно следовать за величайшим из ликарийских королей и навсегда возвысит мир людей. Предполагается, что благоволить этому избранному будут боги Огня, Света и Небес.