Когда подует ветер
Шрифт:
– Мама, ты о чем? – удивился Томас.
– Я о дружбе между вами, сынок. Я полностью ее одобряю.
– Спасибо. Твое одобрение для нас очень важно.
– Совсем не обязательно язвить с матерью, Томас, – упрекнула его мама. – Лучше пригласи Элечку поужинать с нами.
Но сама Эльвира отрицательно замотала головой.
– Нет, нет. Я на минутку. Мне только нужно поговорить с тобой, Томас.
– Если в том же духе, что и утром, то лучше не надо, Эля, – угрюмо ответил парень.
– Нет. Не в том. Я хотела…
– Ну, хорошо. Идем ко мне в комнату.
Томас отдал своей маленькой сестренке, купленные по дороге пирожные. И та расцеловала его за это. Потом они с Элей пересекли фойе и зашли в комнату парня.
Томас устало опустился на кровать. Эльвира села рядом с ним и проговорила:
– Томас, я хотела отдать тебе твои очки…
– Только и всего? Не стоило утруждаться.
– Подожди. Не сердись на меня. Я приехала, конечно, не только за этим. Я хочу попросить у тебя прощение за сегодняшнее поведение. Я не должна была вести себя так. Обзывать тебя. Но я сама не знаю, что творится со мной в последнее время. Я какая-то дерганная, нервная, просто невыносимая.
Девушка смотрела на него жалобно. И на глаза ее навернулись слезы. Томас не мог вынести этого.
– Не надо, Эля. Не плачь.
– Ах, Томас, какая же я дура. Злюсь на тебя ни за что. Что со мной?
Он осторожно обнял ее за плечи. Он впервые позволил себе такую ласку и от этого сердце его учащенно забилось.
– Эля… Элечка… – зашептал он, – не плачь. Я уже не сержусь на тебя. Ты ни в чем не виновата. Это все я. Я, чурбан неотесанный. Ты была права. Витаю где-то в заоблачных далях… ищу что-то.… А ты… ты, вот она ты.… Здесь… рядом…
Он не мог сдержать свой порыв. Возбуждение накатывало у него внутри снежным комом. Он дрожащими руками крепко прижал к себе девушку и замер так. Эля впервые узнала сильную нежность его рук. Голова у нее кружилась. Она грудью ощущала как сильно бьется у парня сердце.
Потом они очнулись. Томас отстранился от нее и густо покраснев, прошептал:
– Прости меня… Я, наверное, не должен был…
Эля хотела крикнуть ему: «Да, за что прости?! Чего не должен был?! Глупый! Так было здорово!»
Но она сдержалась. Она не имела права опять кричать на него. Иначе они рискуют опять поссориться. Эля взяла себя в руки и, поднявшись с кровати, нетвердым шагом направилась к двери.
– Я пойду, Томас. Встретимся завтра. Вы ведь собираетесь обратно к кораблю?
– Собираемся. Я заеду за тобой. Хорошо?
Он подошел к ней. Эля увидела на себе его пристальный взгляд и смутившись, прижалась спиной к двери. Он медленно оглядел всю ее… и взгляд его остановился на очках.
– Ты хотела отдать мне их.
– Да. Конечно. Ношу уже два дня… и все забываю…
Она не успела договорить, как вдруг замолкла, увидев движение его руки к своей груди. Томас медленным движением отцепил очки от выреза ее платья, сам глядя только в эту манящую глубину. Эля учащенно задышала, ощущая его едва уловимые прикосновения. Но потом, все же, застыдившись этого, она надавила спиной на дверь и выскользнула из комнаты.
Томас остался один и вне себя ударил кулаком по этой самой двери.
– Идиот! Ну, чего тебе еще нужно?! Вот же она… Любящая и желающая.…Зачем создавать лишние проблемы?!
Он действительно не мог понять, что ему мешает? Почему он не может отдаться своему зарождающемуся чувству до конца? Как будто что-то держит его, останавливает. И всегда так невовремя…
Он отошел к окну. Небо было уже сумеречным. Загорались первые звезды. Он смотрел на них. Как они были далеки.… Неужели возможно преодолеть такое расстояние? А что там? Загадка. Неизвестность. Такая манящая. И такая таинственная.
На другой день Эльвире и Кетни довелось узнать все, что обнаружили вчера ребята. Они наперебой рассказывали и показывали все девочкам. Правда Кетни знала немного больше Эли, потому что её просветил вечером Серге. Ребята проговорились, что говорили вчера до полуночи. Ну, а о том, что были не только разговоры, друзья догадались без лишних слов. Сегодня Серге и Кетни были какие-то особенные. Без конца переглядывались и улыбались друг другу. Кетни успела поделиться с Элей новостью: Серге признался ей в любви. Они даже целовались с ним. И теперь будут дружить. Эля по-доброму завидовала подруге. У них с Томасом вчера тоже был шанс сблизиться, и если бы это произошло, она была бы сейчас такая же счастливая.
Эльвира смотрела на шары-экраны, которые включали перед ней ребята, расширенными от удивления глазами. А Томас тихонько сидел в стороне и наблюдал за нею. В один из моментов она подняла на него глаза.
– Но почему, Томас, ты мне вчера об этом ничего не рассказал?
Он добродушно улыбнулся.
– Когда, Элечка? У нас вчера не было времени для подобных разговоров.
Эльвира тоже улыбнулась ему. Ребята изумленно переглянулись.
– Как? И вы тоже встречались вчера вечером? – спросил Энтони. – Ну, вы даете! Это что же, я один остаюсь не у дел? Бросаете меня.
Эльвира потрепала его по густой кудрявой шевелюре.
– Ну, что ты, Тони. Никто тебя не бросает. Мы, как были, так и останемся друзьями.
– Какие с вас теперь друзья. Расстройство одно, да и только.
Ребята смеялись над его ворчанием.
А потом, разглядывая пульт управления, Эльвира случайно нажала на какую-то кнопку, бывшую у нее прямо под руками. И неожиданно огромное пространство в серой стене, прямо перед пультом, пришло в движение. Оно начало разъезжаться и через несколько секунд открыло огромный иллюминатор. Снаружи с корабля посыпался железный лом, который прикрывал его. Он даже в нескольких местах поцарапали толстенное стекло иллюминатора, открывающегося перед ними. Ребята так и ахнули. Вот оно! Чудо свершилось! Можно было подниматься в стратосферу прямо сейчас! У Томаса даже сердце быстрее стало биться от предвкушения этого близящегося и пока еще невероятного события.
Стекло было очень толстое, и ребята все бросились к нему чтобы потрогать.
– Потрясающе! – воскликнула Эля.
– Колоссально! – вторила ей Кетни.
Несколько минут ребята разглядывали иллюминатор и лицезрели свою свалку изнутри корабля. Но потом Томас все же опомнился и нажал второй раз кнопку. Створки иллюминатора стали медленно съезжаться.
– Извините, – проговорил он, – но безопасность прежде всего. Нас могут обнаружить.
Ребята сожалели, что чудо закончилось, но были с ним согласны.