Когда пожелаешь
Шрифт:
— У тебя неплохо подвешен язык, — сухо заметил Лэмб. — Можешь написать на эту тему трактат.
— Смотрите, в какое горе вы повергли моих друзей! — не унималась Люси.
— Я так огорчен. — В голосе Лэмба зазвучала насмешка. — Твои друзья такие неумехи, что только необходимость спасти тебя заставит их хоть что-то сделать. — Он шагнул от стены, и Люси отбежала за стол. — Ты не подумала, что участие в похищении человека повлечет за собой что-нибудь плохое для тебя же?
— Раньше этого не случалось, — ответила она.
— Раньше? Ты хочешь сказать,
В голосе Лэмба послышалось такое изумление, что Люси решила: лучше оставить вопрос без ответа. Она надолго умолкла, разглядывая пуговицы на его рубашке. Потом сдавленно прошептала:
— А если нам не удастся открыть дверь через час пятьдесят четыре минуты, вы намереваетесь сделать со мной то, что пригрозили?
— Можешь быть уверена, — холодно подтвердил он.
Хотя эти слова и были сказаны тихим голосом, Люси на какое-то время потеряла способность двигаться и даже думать. Немеющими пальцами она схватилась за край стола. Спазм внутри чуть не согнул ее пополам.
Ей хотелось прикоснуться к губам, которые все еще горели от его поцелуя.
Люси вдруг пришло в голову, что Генри Лэмб мог поцеловать ее по требованию бутылочки! О Боже, так и есть! Она подошла к двери и постучала по ручке. Та не поддалась. Люси яростно дернула за нее. Потом изо всех сил пнула дверь ногой.
Тяжело дыша, она смотрела на дверь:
— Можно восхищаться мастером, сделавшим ее, — сказал Генри Лэмб. — Обычная дверь разлетелась бы в щепки.
Люси посмотрела на свои руки, потом на пол. Она отменяла желание. Пыталась пережелать.
В это невозможно поверить.
Проклятая бутылка действительно хотела, чтобы Люси изнасиловали.
Как права была мать! Загадывать желание — плохой поступок для верующего. Бог сам знает, отвечать или нет на просьбу молящегося. И глупые просьбы остаются без ответа.
А бутылочке все равно. Люси пожелала очутиться в объятиях всем известного распутника, и бутылочка устроила ей это без каких-либо помех. На, получи. Как жестоко, как безжалостно!
Самое отвратительное в этом было то, что бутылочка отвергла ее попытку взять желание назад и сделала так, что она обречена на исполнение собственного желания. Бутылочка словно притащила ее сюда за шиворот и молвила: «Здесь то, что ты пожелала. Желание исполнится, хочешь ты того или нет». Такая жестокость ошеломила Люси.
Генри Лэмб думал, что единственный способ выбраться из комнаты в срок — это выполнить свою угрозу. Как он был прав! Но не потому, что хотел заставить ее друзей работать быстрее. А потому, что должен был выполнить приказ бутылочки.
Люси села на пол, подогнув под себя край желтой ситцевой юбки, и закрыла лицо руками. Деревянный пол был холодным, как замерзший пруд.
В комнате стояла такая тишина, что Люси слышала собственное дыхание.
— Мистер Лэмб? — наконец произнесла она.
— Не беспокойся, я никуда не ушел.
— Если вы не сочтете это неуместным, могу я задать вам один личный вопрос?
— Я считаю все, что сделала ты и твои дружки-хулиганы, неуместным. Так что пусть тебя это не останавливает.
Она подняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза, и холодный воздух комнаты слегка остудил жар ее щек.
— Что случится, если вы не придете на встречу?
— Я потеряю крупную сумму денег.
— Почему?
Его зеленые глаза внимательно посмотрели на нее.
— Этот пол холоднее, чем подземелье Гадеса, — неожиданно сказал Лэмб. — Если подойдешь и сядешь на кровать, я расскажу тебе.
— Я еще не готова сесть на кровать.
— Ну ясно, — ответил он.
Сейчас, когда их взгляды встретились, Люси увидела в его глазах что-то такое, чего раньше не заметила. Она увидела в них теплые, яркие смешинки.
— Почему вы потеряете деньги? — опять начала она.
Он заерзал и вздохнул.
— Это длинная история.
— Что ж, — сказала Люси. — У меня один час пятьдесят четыре минуты.
Генри Лэмб рассмеялся. И это совершенно изменило его. Вся нежность, которую время не смогло отобрать у него, проступила на его лице, словно смех был ее единственным хранилищем. Люси почувствовала странное звенящее ощущение в животе, будто кто-то коснулся ее изнутри.
— Мне бы хотелось знать, — сказала она.
— Почему бы нет? — Он пожал плечами и чуть улыбнулся. — Случилось так, что в прошлом месяце один состоятельный человек из Италии приехал в Лондон, где, на свою беду, встретил парня, который надул его в карты. — Лэмб сунул обе руки в карманы штанов, сел на край стола и качнул ногой. — В этой игре человек из Италии проиграл небольшой замок недалеко от Флоренции. И хотя у него в Италии есть и другая собственность, он очень любит этот маленький замок, потому что там похоронена его мать. И еще он не любит, когда его обманывают. Поэтому он предложил мне кое-какую сумму, чтобы я нашел доказательства, что англичанин обыграл его обманным путем. Поверь, это было нелегко.
— Могу себе представить.
Он сухо усмехнулся и продолжил:
— Я потратил целый месяц, чтобы найти доказательства, но сегодня в шесть вечера итальянец подпишет бумаги, по которым владение замком перейдет к англичанину, и после этого мои усилия уже не понадобятся. Что весьма прискорбно, ибо у меня большие долги.
Люси почувствовала себя ужасно. Просто невыносимо. Из-за ее желания люди, одолжившие деньги, не получат их. Из-за ее желания человек потеряет замок, и его получит мошенник. Замок, где похоронена мать!
— И что тогда будет? — с горечью спросила она.
— Если я приду после подписания документа… — Генри Лэмб помолчал. — Мне проломят череп второй раз за день. Не опускай голову. Мне надоело смотреть на твою проклятую шляпу.
Она сняла шляпу, положила на колени и посмотрела ему прямо в глаза.
— Так-то лучше, — сказал он. — Слушай, я не знаю, как долго ты здесь просидела, прежде чем я очнулся, но у тебя такой вид, словно ты промерзла до костей. — Он соскочил со стола и протянул ей руку. — Вставай и сядь на кровать.