Когда придет дождь
Шрифт:
Я останавливаюсь, поворачиваюсь к ней.
– Он хочет сделать тебе больно.
– Больно? Мне?
– Да. И не просто больно. Он хочет тебя убить. И требует, чтобы я ему помог. В доказательство моей верности ему. В качестве платы за то, что я убил его… за то, что я целовался с тобой и мечтал… о любви к тебе…
Нейша молчит. Возможно, она неправильно меня поняла. Но ее глаза теплеют.
– О любви ко мне?
– Прости, об этом слишком рано говорить. На нас столько навалилось.
– Нет. Нет…
Она тянется ко мне, и мы
– Но почему он меня так ненавидит? Почему не хочет отступить? Не понимаю, чем я заслужила его ненависть?
Вот он, подходящий момент, чтобы рассказать правду и снять груз с души. И я опять упускаю шанс.
– Он думал, что мы с тобой встречаемся втайне от него. И потом, ты ему угрожала, что расскажешь об ограблении. Для него эта история еще не закончена. Потому я тебя увел с озера и заставил пообещать, что ты не пойдешь туда одна. Он хочет тебя вернуть… хочет, чтобы ты тоже утонула. Я еще раз прошу: обещай, что больше никогда не пойдешь на озеро.
Я целую ее в макушку.
– Конечно.
– Нейша, мне нужен полный ответ. Я должен это услышать.
– Карл, я тебе обещаю, что больше на озеро не пойду.
– Ты подтверждаешь свои слова?
– Да. Подтверждаю.
– Это очень важно. Вокруг этого все и крутится. Потому я и хотел уехать. Чтобы ты жила в безопасности. Я люблю тебя, Нейша. Я тебя по-настоящему люблю.
Она тянется и целует меня, заглушая мои слова. Она вдыхает эти слова, проглатывает их. И на какое-то время я снова погружаюсь в сладостный и влажный мир наших поцелуев. И вновь во мне поднимается теплая волна счастья. Ловлю себя на мысли: «Все будет хорошо. Я люблю ее. Она любит меня. Мы построим свое счастье».
Я продолжаю так думать, но уже знаю: этого не будет. Я не соврал Нейше о своей любви. Я готов подписаться под каждым словом. Однако я сказал не всю правду.
Она думает, что целует парня, который ее спас. Увы! Она целует парня, который ее предал.
Глава 23
Когда я целую Нейшу – по-настоящему целую, – мне кажется, что окружающий мир распадается. Или сжимается до нас двоих. Все остальное перестает существовать. Ощущения шокирующие и очень приятные.
Я сосредоточиваюсь на наших губах. На нескольких квадратных сантиметрах тела, от которых расходятся послания каждой моей клеточке. Я сейчас взорвусь или растаю. А может, то и другое сразу. Я обнажен и возбужден.
Будь на мне хоть десять одежек, все равно бы чувствовал себя обнаженным. И она тоже. Наши тела соприкасаются. Нам нечего скрывать.
Чувствую: теперь я могу ей рассказать. В этот обнаженный момент. Никогда прежде не испытывал таких чувств, как сейчас. Я хочу, чтобы все было совершенным. Чтобы не осталось секретов. Хочу, чтобы она узнала, приняла и полюбила меня.
Слегка отстраняюсь от Нейши. Мне необходимо видеть ее лицо.
– Я должен кое-что тебе рассказать, – начинаю я. – Это важно. Нужно было сказать сразу,
– И что же?
Весь мир застыл в ожидании. По крайней мере, мне так кажется. Все ждут моих слов.
– Это была моя вина.
Нейша мотает головой, пытается снова меня поцеловать, но я не поддаюсь. Между нами возникает первое напряжение. Она упорствует, я сопротивляюсь.
– Карл, мы об этом достаточно поговорили. Ты сделал… то, что сделал, чтобы меня спасти. Незачем себя винить. Это не поможет.
– Я не об этом.
– Тогда о чем?
Ее руки уже не так крепко сжимают мои. Она готова слушать.
– Прежде всего, на озере ты оказалась по моей вине.
– Не выдумывай. Он хотел меня видеть. Угрожал, что любой ценой заставит меня прийти.
Если бы все было так просто, как она думает! Если бы на меня не давила необходимость рассказать страшную правду.
– Нет, это моя вина. Еще раньше я ему кое-что сказал, с чего все и началось. Во всем виноват я, потому что был трусом, а он смеялся надо мной и дразнил за то, что я втайне сохну по тебе. Тогда я ляпнул, что ты меня вообще не интересуешь ни с какой стороны и даже если он тебя убьет, меня это не тронет.
– Что?
Она застыла, будто кто-то нажал кнопку «Пауза» и остановил видеозапись. Я больше не в силах на нее смотреть.
– Однажды я подслушал ваш разговор. Ты смеялась надо мной и говорила ему, что никогда не воспринимала меня всерьез и не мечтала об отношениях со мной. Я был… был просто раздавлен. Нейша, во мне вспыхнула жуткая ревность. Я сказал ему отвратительные, глупые слова, но с тех пор он решил, что это я подговорил его тебя убить. Я в тот момент был сам не свой. Потом дико жалел, что сморозил такую глупость.
Я думал, что тишина наступила до моего признания. Нет. Настоящая тишина навалилась только сейчас.
Смотрю на Нейшу сквозь полузакрытые веки. У нее в прямом смысле отвисла челюсть. Лицо обмякло от шока. Но больнее всего мне видеть ее глаза. Они полны слез.
– Я… не понимаю. Я думала, что нравлюсь тебе. Ты даже признался мне в любви.
– Ты мне всегда нравилась. Я люблю тебя, Нейша. И всегда любил.
– Тогда как ты мог…
– Я хотел, чтобы Роб перестал меня дразнить. После твоих слов я очень разозлился. Совсем ненадолго. Это было сказано в запале, от отчаяния. Я думал, Роб забудет эту глупость. А он не забыл.
Я больше не в силах говорить. Стою и жду, что Нейша набросится на меня с обвинениями. Или с кулаками. Но она лишь отталкивает меня, поворачивается и идет к выходу. Ее руки засунуты в карманы, плечи подняты, а голова опущена.
Несколько секунд я смотрю ей вслед, затем догоняю.
– Нейша!
Она не оборачивается.
Перепрыгиваю через невысокую ограду детской площадки и приземляюсь перед ней. Нейша пытается пройти мимо, отворачивается. Я загораживаю ей путь. Она норовит меня обойти. Я хватаю ее за руку.