Когда приходит детство
Шрифт:
– Уста биляши!
– прокричала колоритная тетка, отпуская горячий товар.
– Уста манты!
– вторила ей другая продавщица, стоя около огромной алюминиевой кастрюли.
Народ ручейками стал вливаться в большую арку, сразу за которой пошли прилавки с продуктами. Продавалось все съестное. Крупы, овощи, специи, кондитерские изделия в виде печений, конфет подушечками и вожделенных петушков на палочке. Получив обговоренный продукт, просто крепко держался за мамин подол, облизывая со всей старательностью сахарный леденец. Вокруг кроме чужих ног и спин ничего не видно, поэтому ни на что другое не отвлекался. Очень быстро мамина корзинка наполнилась, а денежки очевидно кончились и мы не спеша пошли в обратный путь, стараясь держаться тенистой стороны улицы.
Глава 2
Выходные прошли быстро, также как прошла следующая
– Ула! Завтла я увижу Бабу, Олежку и Литу! (Кто это?!)
– А еще Деду.
– И деду! А еще мы пойдем на лыбалку!
– Так! Рыбак! Смотри у меня! Без старших не купаться, рыбу ловить только в пруду. Не драться, не хулиганить, слушаться бабушку! Ты все понял?
– Все! – я обнимаю свою мамочку и та, расслабившись, тискает и целует мои щечки.
– Через год в школу пойдешь! Совсем уже большой!
– Вот и возраст свой узнал! Значит мне пока шесть, к сентябрю будет семь. Хоть какая то ясность!
На следующее утро мы в полном составе вышли на центральную дорогу и стали ждать автобус. Рядом стояли несколько местных и разговаривали на своем непривычным для слуха языке. Говорили громко, никого не стесняясь. Наверно так здесь принято. Я еще вчера заметил, что понятие очереди или вежливости здесь достаточно странные, если не сказать более грубо. Но старших видимо уважают! Парень подсадил в подъехавший автобус с надписью ЛиАЗ на своем носу древнюю старушку, которой в салоне тут же уступили место. Народу было много, поэтому ехали стоя. Я пробился к окошку и, радостно вдыхая бьющий из открытого окна ветерок, весь сосредоточился на проплывающих мимо видах. Наше сердечко радостно стучало, а в голове у малыша было море откровенного счастья. Хорошо быть маленьким!
Мы быстро выехали за город и бодро помчали сначала мимо открывшейся степи с голой землей и множеством высоких кустов, усыпанных красивыми метелками мелких розовых цветов. Потом земля сменилась песком и зелеными колючими растениями.
– Мама! Вельблюды! – вдали показались двугорбые великаны, с удовольствием поедающие колючее лакомство. На их боках клочьями висели остатки зимней шерсти, а у ног веселился неуклюжий, длинноногий верблюжонок.
– Ха-ха-ха! – я звонко рассмеялся, глядя на его смешные прыжки и долго провожал колоритную группу, высунув голову из окна.
Проехали пару необычных поселков, где квадратные глиняные коробки без всяких заборов и деревьев вокруг стояли на голой земле, а вокруг бегали собаки и голые дети. Конечно, голяком были такие же карапузы как я или меньше. Хотя девочки были одеты все. Тут мое внимание занял открывшийся вид бескрайнего моря воды цвета кофе с молоком. Мы поехали вдоль могучей реки, несущей в своей толще миллионы тонн песка и ила. Вскоре река сузилась и показался противоположный берег. Течение наоборот усилилось, создавая на поверхности маленькие водовороты и целые буруны из ударяющихся о препятствия придонных струй. Поперек этой неудержимой стихии протянулся понтонный мост, по которому осторожно ехал бензовоз и пара местных экипажей на осликах. Наш автобус неторопливо и уверенно въехал на эту ненадежную на вид переправу, проседавшую под нашим весом при наезде на очередную секцию. Привычные понтоны, неожиданно оказались совсем другими. Под каждой секцией полотна, почти вплотную друг к другу стояли большие железные лодки которые и поддерживали всю конструкцию. (видимо из-за сильного течения, сработала моя взрослая часть мозга, увы только созерцающая). Наконец автобус поднялся по крутому подъему и опять порысил по такой же ровной местности. Ехали недолго и, проехав вдоль начала улицы очередного поселения, свернули на земляную площадь к паре автобусов, стоявших у приземистого здания автовокзала. Все автобусы были старыми и изрядно изношенными. Мне вспомнился примерно такой же древний "пепелац" из фильма «Место встречи изменить нельзя». Хорошо бы не сломаться по дороге!
У входа и внутри вокзала толпился народ, все как один местные уроженцы. Молодежь одета по современному, в рубашки и брюки, а те кто из старшего поколения, поголовно носили халаты, остроносые мягкие сапоги и огромные бараньи шапки. Женщины и девушки в цветастых платьях, а старушки в таких же утепленных халатах разных расцветок. Внутри помещения стояли множество деревянных скамеек, на одну из которых присели мы с мамой, а папаня возвышаясь над невысокими аборигенами, как ледокол погрузился в небольшую толпу окружившую
– Ну и жара! – Он вытер платком вспотевшее лицо. (Ага! И кондиционеров нет! Усмехнулся своим куцым сознанием) Наше с мальцом тело совсем не реагировало на стоящую духоту, видимо с рождения привыкшее к подобному. Мы прождали почти целый час, пока ко входу не подъехал зеленый автобусик с острым как у грузовика носом и приглашающе распахнул единственную дверку со смешным рычагом, позволяющем закрывать ее водителю, не вставая с места. На лобовом стекле закреплена табличка с надписью «Партсъезд». Куда, куда?! Хотелось засмеяться!
Нам с мамой удалось сесть на мягкое сиденье, причем я у окна, а с краю примостилась пожилая женщина. Папа, как и несколько мужчин и подростков стоял в проходе и активно потел. Наконец тронулись и воздух внутри стал понемногу остывать, продуваемый ветром на ходу. Я опять уставился в окно, провожая взглядом дома, железную дорогу с длинным грузовым составом и каждый интересный кустик или хищную птицу, сидящую на столбе. Неожиданно показался большой фруктовый сад, доказывавший, что скудная растительность не означает, что здесь не может расти ничего путного. По дороге мы заехали в пару поселков. Кто-то выходил, обратно садилось меньше пассажиров и, где-то через час, мы уже ехали в полупустом автобусе наслаждаясь гуляющим по салону ветерком. Вдали на фоне голубого неба показались два огромных дерева, видимых за много километров.
– Смотри, сынок! Видишь деревья? Там бабушка живет.
– Уже плиехали?!
– Да, уже скоро.
Автобус свернул с основной трассы и, переехав железнодорожные пути, поехал по более узкой дороге, но также покрытую асфальтом. Километров через пять, мы переехали по мосту широкий канал, по которому стремительно неслась такая же мутная вода, как и в той реке что с понтонами.
– Ленин Канал! – Сказал папа и взялся за две авоськи с гостинцами. Автобус пересек еще один канальчик всего метров пять шириной и остановился на широкой обочине. Оставшиеся пассажиры вместе с нами вылезли под жаркое солнце и побрели в начинавшийся прямо от дороги поселок. Мы же пошли по широкой и высокой насыпи вдоль неширокого канальчика, на которой видны были следы проезжавших по ней машин. По склону и особенно со стороны воды густо рос бурьян состоявший из длинных стеблей и мелких листочков идущих в два ряда вдоль длинного черешочка. Речка закрылась от меня этой порослью выше моего роста, а поселок внизу был виден хорошо. Такие же одиноко стоящие на голой земле глиняные коробки домов без какого либо намека на кровлю. Видимо дожди здесь бывают редко, сделал я свое заключение. Почти у каждого дома вились одна - две больших и лохматых собаки, заменяющие местным жителям заборы. Они весело лаяли, передавая эстафету следующим сторожам и отработав службу, возвращались куда-нибудь под тенек. В одном месте прибрежные кусты куда-то исчезли и в воде купалась загорелая до черноты голопопая детвора. То один, то другой «негритенок» выбирался по скользкой глине на приподнятый бережок и разбежавшись прыгал в мутную воду, обдавая брызгами веселящихся товарищей. Я с завистью посмотрел на мокрых купальщиков и поспешил за родителями. Примерно через километр показался бетонный мостик, проезд через который упирался в деревянный забор, за которым виднелись вершины сельскохозяйственной техники и дорожных машин. Прямо за мостом на нашей стороне рос гигантский платан, который мы видели за много километров отсюда. Его крона вознеслась на десятки метров в высоту, а ствол имел диаметр не меньше двух метров. Налево же уходила засыпанная щебнем грунтовка и первые дома с шиферной кровлей по обеим ее сторонам. Вокруг этих домов уже были огороженные заборами внутренние дворы и редкие, но большие деревья, дающие широкую тень. Пройдя несколько таких домиков, мы свернули между домами во двор и были встречены воплем маленького пацаненка в одних широких трусах.
– Мамка плиехала! – Тоже картавит, видимо это и есть Олежек и по совместительству мой братик. А ничего такой бутуз! Совсем немного ниже меня. Тут нарисовались девчонка в платьице, седая бабуля и высокий худощавый дедушка. Меня закружили, поцеловали и оставили общаться со своими братом и сестрой. Сестра была старше года на три и представляла из себя стройную тростинку с острым личиком.
– А мы вчела поймали вот таких бузолбашек! – братишка смешно вытаращил глаза и раскидал пальцы, показывая размер неведомых бузолбашей. Но видимо мой теперь уже неразлучный друг, знал о чем идет речь и не стал задавать вопросы.