Когда пришла чума
Шрифт:
– Лошадки, говоришь? – Вагрин подумал о том, что вскоре наступит топливный кризис, и прикупить коня, а лучше двух или трех, было бы самым разумным вложением в будущее своего небольшого клана.
– Да-да, лошадки, - прапорщик понял, что зацепил несговорчивого разведчика и добавил: - Этот товар не для всех. Но сговориться можно. Я помогу.
– За процент? – уточнил Андрей Иванович.
Прапорщик развел в стороны руки и опять широко улыбнулся:
– Конечно.
– Сколько?
– Как сговоримся с продавцами. Но не меньше десятой доли сверху.
– А если я сам на продавцов
– Не найдете. Многие не афишируют, что у них что-то есть. А я всех знаю, и люди ко мне уже привыкли. Если хотите, я гарант честной сделки, посредник и консультант.
Старший Вагрин посмотрел на племянника, который собирался проверить костюмы, которые принес Наемник, и позвал его:
– Иван!
– Чего!? – откликнулся родич.
– На рынок поедем. Собирайся.
– Что брать?
– Гладкостволы, пистолеты запасные, немного патронов, продукты и ящик лекарств.
– А топливо?
– В машине есть несколько канистр, этого хватит.
Племянник открыл амбар и быстро погрузил все, что необходимо, в микроавтобус. Затем вооружился, затянул разгрузку и запер склад. Андрей Иванович тоже собрался и, поговорив с Людмилой, сел за руль.
Рынок находился в нескольких километрах от военной стоянки, на поляне. И по сути это был еще один лагерь лесной общины, пятый. Здесь стояли палатки, и уже строился чей-то домик, точнее, избушка, а людей было не меньше трехсот. Они слонялись по поляне, спорили и тащили какие-то мешки, а кто-то флегматично сидел под деревом. И все бы ничего, но в воздухе стоял запах дерьма и тухлятины, словно где-то неподалеку находилась выгребная яма. Хотя, конечно же, ее не было, и туалетом был окрестный лес.
Вагрины и прапорщик вышли из машины. После чего Андрей Иванович заблокировал двери, а Сергиенко сказал:
– Здесь можно машину не запирать. Охрана присмотрит.
Прапорщик указал на крепких мужиков с помповыми ружьями, которые стояли в стороне, и махнул им рукой. Но они не отреагировали.
– У меня свои порядки, - пробурчал Вагрин, поправляя автомат.
– Хозяин, как говорится, барин, - прапорщик спорить не стал.
– Показывай, что здесь и как.
– Конечно-конечно, следуйте за мной, все покажу.
Он пошел впереди, а настороженные Вагрины следом, и Сергиенко на ходу объяснял, где и что продается:
– Слева палатка, там проститутки. Дешевка. Все потасканные. Но профессионалки. Избушку строят, видите? Это будет первый местный ломбард. Можно сдать, что угодно, или сразу обменять. Лейтенант Симонян строит. Следующая палатка – это продукты, местный барыга из Ухты дело ведет, фамилию его никто не знает, Каленым представляется. У него немного консервов, рыба есть, грибы, ягоды и даже дичь. Охотники и рыболовы через него коммерцию ведут. Есть частники, но проще с Каленым работать. За его палаткой врач терапевт. Хороший дядька, всем помогает. Не бесплатно, конечно, ведь у него тоже семья, однако цену не ломит. А вон, где толпа, блошиная часть торга. Там все барахло, какое только есть. Но порой попадаются серьезные вещи, можно золото прикупить или драгоценности…
Андрей Иванович подумал о слитках, которые прикопал в землянке еще в первую ночь, как они оказались в военном лагере, и усмехнулся. На что Сергиенко моментально
– А вот зря усмехаетесь. Рано или поздно все закончится, и драгметаллы снова будут в цене. Поэтому умные люди золотишко уже сейчас скупать начинают.
– И ты? – поинтересовался Вагрин.
– Я? – прапорщик помолчал, а затем покачал головой: - Нет. Не мой уровень.
– А кто скупает?
– Никто, - Сергиенко моментально сдал назад. – Просто слухи есть и порой вижу, как кто-то монеты золотые на продукты меняет, или цепочки с колечками берет.
– Ясно, - поняв, что прапорщик, скорее всего, сам занимается скупкой золота, сказал Андрей Иванович и указал на двух парней в круге из зрителей, которые дубасили друг друга: - А это что?
– Бойцовский клуб. Есть агрессивные парни, и они здесь дерутся. Зрители делают ставки, а им с этого процент.
– Надо же… Не думал, что у кого-то еще есть интерес за боями наблюдать…
– Что поделать? Такова природа людей, которым помимо хлеба еще зрелища подавай. С хлебом напряг, зато зрелищности, хоть отбавляй.
– А какие ставки? Что в ходу?
– Патроны или жратва. Как сговорятся.
Прапорщик резко замер на месте и Вагрин наткнулся на него:
– Ты чего?
– Нужного нам человека вижу. Вы погуляйте, походите, а я с ним поговорю.
– Долго тебя не будет?
– Как разговор пойдет, Андрей Иванович. Постараюсь за полчаса все уладить. Но, возможно, задержусь.
Сергиенко помчался вслед за крупной женщиной в сером платье и цветастом платке, а потом пропал в толпе. После чего Андрей Иванович посмотрел на племянника и сказал:
– Вроде бы тут спокойно.
– Да, - согласился Иван.
– Разделимся?
Племянник кивнул и они разошлись. Старший пошел к продуктовой палатке, знакомиться с Каленым, а младший к блошиному рынку.
35
Как ни странно, но мне на рынке понравилось. Много людей, а я от этого уже стал отвыкать. Все, конечно, напряжены, но обстановка вполне комфортная. И если бы не запах… Да и ладно. Запах не самая страшная вещь, можно перетерпеть. Хотя о гигиене основателям и держателям рынка надо задуматься. А то ведь можно от одной болезни сбежать, а другую подхватить.
Итак, я один. Мог делать, что угодно, и для начала прошелся по блошиному углу рынка. Продавцы, которых было с полсотни, расстелили на истоптанной траве коврики или куски материи, а поверх выложили товары. Краем уха я уловил, что вчера их было под сотню, но полковник начал раздавать трудягам паек, пусть даже скудный. Поэтому количество беженцев, желающих что-то продать, уменьшилось и многие пошли проситься на работу.
Однако кое-что интересное я приметил. Например, есть шубы из натурального меха – зимой они пригодятся. Но тут же я сам себе возразил. А смысл? Мы разведка и в состоянии сами одежду добыть. Так же как и другие товары. И дальше я шагал, уже не присматриваясь к тому, кто и что продавал. Одежда. Посуда. Обувь. Столовое серебро. Какие-то корешки, сушеные травы и листочки. Статуэтки. Противогаз. Несколько туристических ножей. Удочки и небольшие походные котелки.