Когда сбываются мечты
Шрифт:
— Были бы люди на кассах быстрее. Тележка-то, почти пустая, а они тридцать три года копошились, — пробурчал недовольно и, наклонившись к Яне, попробовал мороженое в ее руках. — И правда вкусное, — добавил перед тем, как откусить еще раз.
Яна лишь довольно улыбнулась и продолжила держать его близко к своему рту. Искушала, чертовка. Глаза колдовские, смотришь и не можешь оторваться, еще недавно такие пустые, теперь горели лукавым огоньком, завораживая и подчиняя.
Нас прервал звук моего телефона. Она смутилась, отведя
— Мне нужно ответить, пошли к машине.
— Окей.
Развернулась на пятках и направилась на выход. Я пошел следом за ней, попутно отвечая на звонок.
— Слушаю, Богдан. Узнал что-то новое?
— Да, босс, узнал, откуда она появилась.
— Сейчас, подожди.
Открыл переднюю дверь Яне, попросил ее подождать пару минут и, положив пакет на заднее сидение, отошел подальше, продолжая разговор.
— Ты выяснил, почему до вчерашнего дня на нее не было вообще никакой информации? — раздраженно произнес в трубку.
— Ребров о ней ничего не знал, ну в смысле, он знал, что у него есть ребенок, но кто он и где, понятия не имел, — хохотнул Богдан на том конце провода.
— Что-нибудь еще выяснил?
— А как же.
— Говори уже.
— Мать девочки отказалась от нее в роддоме. Яна Косицына, по документам росла в одном из детдомов Красноярска. Трудный характер, не общительная, замкнутая. В наличии имеется одна близкая подруга.
— Бля, — не сдержался, — ты закругляйся с виртуальным общением и таким лексиконом. Не хватало еще «штука» сказать на девушку.
— Ну вообще-то я именно это слово и хотел использовать.
— Так, давай к делу.
— У Ребровой есть близкая подруга, которая уже два раза помогала ей с устройством на работу. Ну и вообще, я по соцсетям полазил, нашей Яночки нигде не нашел. Она год проработала в школе, учила маленьких детишек. Те от нее чуть ли кипятком не писались
— Богдан, — я уже рычал.
— Ладно-ладно, молчу. В общем, дети ее обожали, так же как и их родители, но на контакт со взрослыми людьми, мужчинами в том числе, она не шла. — В трубке раздался щелчок. Я мог поспорить, что это лопнул надувной пузырь жвачки. Щенок. Талантливый, способный, обязательный, но все еще ребенок.
— Значит, так. Отправь все, что нашел, мне на почту. Еще, — потер переносицу, — поищи информацию о ее матери. И не забудь о Назимовой, информатор дал верную информацию, но я опоздал на два дня, в общем, ищи следы.
— Будет исполнено, альфа.
— Богдан, не нарывайся.
Все-таки не удержался и перед тем, как нажать на отбой, хорошенько рыкнул на него.
Вернувшись в машину, услышал, как Яна напевает игравшую песню. Странным было, что песня играла не на радио, а на флэшке с моей подборкой. Она слушала «The Offspring» и знала слова. Я удивился. Поставил погромче
Когда мы приехали, дочь Реброва побежала к себе переодеваться, при этом плотно прижимая пакет с фильмами к груди. Смешная.
Встретить ее сегодня было несомненной удачей, и то, что она с легкостью пошла на контакт, не могло не радовать. Обдумывая план своих действий, выгружал покупки на стол. Мне нужен был ее биоматериал, волосы должны подойти. По крайней мере, я очень на это надеялся.
Была бы у девчонки вторая ипостась, было бы намного проще.
Назимов сразу бы понял, родственница она ему или нет. А так приходилось прибегать к человеческим методам.
Яна постучала в дверь минут через тридцать, я уже было подумал, что не придет. А она, оказывается, красилась! Невозможно было не заметить появившиеся на ее глазах стрелки, которые еще больше подчеркивали и без того необычный разрез глаз.
— Впустишь?
Улыбнулась. А я понял, что так и замер, стоя на пороге, все это время любуясь ею. Отошел в сторону, уже откровенно не понимая, что за странности со мной сегодня творятся.
— Какую пиццу ты любишь? — спросила она, раскладывая продукты, одни кучками на столе, другие в холодильник.
Что можно на это ответить девушке, которую однозначно не хочешь отпугнуть, но при этом рядом с которой все твои инстинкты не реально обостряются. Хочется не пиццу. Ни разу не пиццу. Хочется ее аппетитную попку, обтянутую тесными джинсами.
Прокашлявшись, ответил, что без разницы. Если бы она спрашивала меня о том, какое я предпочитаю мясо, я бы поднапряг голову и ответил, но пицца… Бр-р.
— Твой волк, черный, да? — спросила она, не оборачиваясь.
Неожиданно.
— Уже просветили? — хмыкнул.
— Просто твои глаза, они, ну… очень запоминающиеся. — Яна замолчала и развернулась. — Когда я рассказала Олегу, он сразу понял, кто ты.
Да что за еб твою мать! Она заглянула мне в глаза, и я опять потерялся. Это уже начинало бесить. Подошел к ней вплотную и прижал к кухонному гарнитуру. Обхватил за бедра, прижимаясь к ней пахом.
— Хочешь посмотреть на моего волка? — прошептал и прижался теснее, пусть почувствует мое желание. Всю его силу.
Облизнув губы, она дотронулась пальцами до моего лба чуть выше брови и повела ими вниз до скул. Странное прикосновение.
— Твои глаза. Они стали еще ярче, — сглотнула. — Они очень красивые.
Руку с моей щеки она так и не убрала. Я сократил расстояние между нами и почти прикоснулся к ее губам. Уже представлял, какими они будут на вкус, когда она заговорила и обломала мне весь кайф от происходящего. Желание в один момент испарилось.
— Я бы с удовольствием посмотрела, какой ты. Зверя я видела только у Максима, и он такой большо-о-ой. Конечно, обычных волков никогда не видела, но думаю, они значительно меньше.