Когда смолкнет голос волн
Шрифт:
– Видимо, так же как ты, - безразлично и несколько устало ответил он.
Да, глупо получилось. Я привалилась к стене и закрыла глаза. Голова раскалывалась, волосы болезненно стянуло от засохшей крови. Что теперь будет? Я невесело рассмеялась. Я боролась с пиратами - я знаю что ждет женщин в такой ситуации. Так может стоит избежать такой участи? О, Великий Океан, как же не хочется умирать! Только месяц назад я вышла замуж.
Глубоко, размеренно задышала, пытаясь успокоиться и обрести покой в мыслях. Почувствовала тяжелый, пристальный взгляд и открыла глаза, чтобы встретиться с неестественно синими глазами
– Не смей, - очень тихо, но твердо произнес он.
Я дернулась, как от пощечины. Слишком уж его взгляд был понимающий и откровенно осуждающий. Резко отвернулась, смаргивая слезы. Да как он смеет, так на меня смотреть!
– Пока есть возможность надо жить. Какой бы эта жизнь ни была, - начал говорить он, но на последних словах стал задыхаться и хрипеть.
Я обеспокоенно подалась к клетке, схватившись за грязные прутья пальцами. Делинаец завалился на бок, схватившись судорожно скрюченными пальцами за шею и скребя окровавленными ногтями свои жабры.
– Что с тобой? Эй!
– позвала я, но из горла делинайца вырывались только частые вдохи.
– Эй! ПОМОГИТЕ!
– что было мочи закричала я и закашлялась. Он не может сейчас на моих глазах умереть, единственный, кто со мной заговорил, первый воочию увиденный мною делинаец.
– Помогите! Тут делинайцу плохо!
– Ты что шумишь?
– закричали сверху.
– Сейчас то язык повырву!
– Делинаец умирает!
– изо всех сил, зажмурив глаза, опять закричала я.
– Рыбья требуха! Костолом, ты что опять забыл нашу рыбку окунуть?
– заорал прежний грубый голос.
– А что я? Чего все время я? Вон пусть Языкатый с ним воськается, - возмущенно донеслось до меня.
– А ну, заткнись, гнида!
– зычно пронеслось над кораблем.
– Шустро метнулся за ведром!
Через минуту люк в трюме откинулся и вниз скатился перепуганный худющий пират, обнимая большое ведро и щедро расплескивая воду. Он пробежал мимо меня и со всего размаха опрокинул воду на клетку, обильно полив делинайца. Тот начал хватать ртом воздух с водой, размазывать ее по себе, особенно по жабрам и успокаиваясь. Пират зло сплюнул и быстро выбрался из трюма, захлопнув люк.
А я смотрела, как делинаец блаженно улыбается собирая капли воды с тела и пола и промакивая жаберные щели. Такое жуткое существование... и он за него держится.
– Спасибо, - прошептал он.
Проснулась от настойчивого внимания вернувшегося Ярвуда. Он гладил меня по животу, целовал уже оголенную грудь и время от времени пробирался пальцами под юбку. Увидев, что я открыла глаза, повернул меня на бок и спустил нижнее белье, чтобы неспешно войти сзади. Он брал меня нежно, где-то даже бережно, не отрывая от меня взгляда, а затем в его глазах появился жесткий блеск, движения стали сильнее, напористее, на грани боли. Я старалась не морщиться. А он все ускорялся и внезапно сквозь зубы произнес:
– Ты что, фригидная?
Я распахнула глаза, в немом страхе воззрившись на него. Мне нечего ему было сказать. Отрицать? Но ведь, как бы он самодоволен ни был, все же заметил, что я ничего не чувствую.
Мое молчание сказало ему больше, чем все слова. На глубине взгляда поселилось разочарование. Он стремительно переместился наверх, устроившись между ног, и быстро задвигался, навалившись всем весом,
– Ну ты хотя бы притворяйся, а то так совсем тошно.
– Не откажешься от меня?
– приподнявшись на локтях, недоуменно спросила.
– Вот еще! Не хочу позориться. От таких красоток не отказываются, - фыркнул он.
– Но я буду старательно тебя лечить...
– с соблазнительной улыбкой медленно потянулся он ко мне и лизнул сосок.
– А теперь пойдем, хочу посмотреть Плачущую Пещеру. Ты просто будешь в восторге, а я узнаю, правда ли то, что мне рассказали.
Туда пришлось плыть на мартале довольно долго вдоль разлома. В пещере мне и правда очень понравилось. Кристаллов было мало, но они и правда будто плакали - вокруг больших темно-синих маленькими бело-голубыми сверкающими искорками спускались вниз горькие 'слезы'. И звук... будто постоянная капель, как теплой весной после холодной зимы играют свою неповторимую музыку тающие сосульки. Я только два раза в своей жизни наблюдала такое и запомнила очень ярко. Вот и эта пещера у меня вызвала именно это детское воспоминание-восторг от весенней капели.
Ярвуд же бегал от стены к стене и что-то вымерял, сопоставлял и делал записи на кристалле. А потом мрачно покачал головой и засунул записывающее устройство в карман хапира на поясе. Я думала мы сейчас уйдем, а Ярвуд прижал меня к одной из стен на выходе и развернул спиной к себе, запуская руку мне под юбку. Я приняла к сведению его просьбу и выгнулась, шумно задышав, запрокинула голову, подставив ему для поцелуев шею.
– Да, малышка, вот так...
– возбужденно зашептал он, поспешно стягивая с себя штаны.
– Так намного лучше.
Он взял меня сзади, входя медленно и глубоко. Мне приходилось наклоняться и прогибать спину, стонать в такт его движениям. Это было чистой воды представление для одного зрителя, но похоже ему этого было достаточно. Все кончилось быстро, к моей величайшей радости. Похоже притворяться и права лучше.
Мы вышли из пещеры и остановились на небольшой террасе перед ней, где оставили мартал. Я втянула жабрами воду, вода была очень интересной на вкус, сложно передать это ощущение, но совсем иная, чем в Политоа.
– Малышка, мне надо проверить каналы над этим местом, это не долго, подожди меня тут.
Он быстро залез в шар и поднялся вверх, стремительно набирая скорость и выводя аппарат над ущельем. Мне видны были теперь только боковые осветители, двумя яркими звездочками зависшие в вышине и темноте водной толщи.
Внезапно я ощутила давление в груди, накатила тошнота, шепот, постоянно присутствующий и ставший уже частью меня самой, взорвался оглушительным грохотом. А две звездочки фонарей мартала Ярвуда заметались из стороны в сторону. Я тревожно застыла, не понимая что происходит. Резко все озарила зеленая вспышка света на месте, где должен быть шар Ярвуда. А когда вернулась привычная темнота этого места, двух звездочек нигде не было.