Когда снег падает вверх…
Шрифт:
Она улыбнулась:
— А ты очень методичен.
— Работа такая, — пожал он широкими плечами.
Ночью ее мучили кошмары. Хотя кошмаром такой сон вряд ли можно назвать. Просто какая-то хрень: туман, темень, она блуждает вроде как в лесу, ищет чего-то, что постоянно ускользает от нее. А потом она увидела высокого человека, вернее даже его силуэт, а лицо скрывал надвинутый на глаза капюшон. Она хотела что-то спросить или закричать, но голоса не было. Стало нестерпимо страшно, и она проснулась.
А когда открыла глаза, в окно лился солнечный свет, и небо было таким голубым, что она даже зажмурилась.
Его в квартире уже не было, видимо ушел на работу. На столике лежали деньги. Значит надо собираться и приступать к взятым на себя обязательствам.
Она уже собиралась выходить из квартиры, когда прогремел звонок в дверь. Она вздрогнула от сильного резкого звука. На пороге стояла сухонькая невысокая пожилая женщина в каракулевой шубе. Она удивленно разглядывала Ряну какое-то время, потом, видимо, придя в себя, пробормотала:
— Простите, а Дмитрий дома?
— Нет, его нет, он ушел на работу.
— Ага, — кивнула женщина. — Вы не могли бы ему оставить вот этот конверт, — она протянула коричнево-желтый большой конверт, в котором обычно отдают пациенту рентгеновские снимки.
— Да, конечно, — она взяла конверт, положила его на тумбочку в прихожей. — Я собралась в магазин, нам не по пути?
— Да, — кивнула женщина. — Я с удовольствием составлю вам компанию.
Ряна благодарно улыбнулась. Дмитрий не объяснил, где находится ближайший магазин, а спрашивать прохожих было как-то страшновато.
— Меня, кстати, Елена Павловна зовут, я мама Дмитрия.
— О! — протянула Ряна смущенно. — Приятно познакомиться, Елена Павловна! — для большего эффекта она еще и кивнула.
— А вы? Вас как зовут? — настаивала сухонькая женщина. Она еще не пришла к выводу, как относиться к появлению в доме сына красивой незнакомки.
— Я Нина.
— Очень приятно, Нина, — она говорила вроде бы все вежливо, но с некоторым подозрением, или Рянке так казалось.
Елена Павловна не стала вдаваться в дальнейшие подробности, за что Рянка была ей безмерно благодарна. Тем более, что магазин оказался за углом следующего дома.
— Батон, пожалуйста, — вежливо попросила Рянка, вытащив из пачки денег самую крупную, пятисотрублевую купюру.
Продавщица зло глянула на нее своими накрашенными синими тенями глазками:
— У вас же есть мелкие!
— Да, простите, — пробормотала Рянка, вытаскивая сторублевую купюру и забирая пятьсот назад.
— Вы что издеваетесь? — уже вскричала продавщица. — Где я вам всем сдачи наберусь?! Понадавали соток с утра! Вон у вас же есть двадцатка.
Рянка, покраснев, посмотрела на пачку, вытащила из нее две десятки и покорно
Продавщица шмякнула батоном по прилавку.
— Спасибо, — пробормотала в конец расстроенная Рянка. Уже собираясь отвернуться, вдруг увидела ручку на столе со стороны продавщицы. Какое-то время она стояла, разглядывая ручку, потом подняла глаза на насупленную продавщицу и спросила:
— А мне не надо расписаться?
Продавщица изумленно глянула на стоящую рядом Елену Павловну. Та в свою очередь удивленно смотрела на высокую странную девушку. Во что вляпался ее сын?!
— Чего? — переспросила продавщица таким грозным тоном, что Рянка поспешила ретироваться.
Наскоро распрощавшись с Еленой Павловной, она юркнула за дом, побродила по улице, пока не убедилась, что Елена Павловна не собирается за ней шпионить. Потом нашла другой магазин поблизости, купила все по оставленному списку и с облегчением вернулась домой. Домой? Хм, странно, но ей действительно было очень хорошо в его квартире. Как-то так получилось, что за какие-нибудь двое суток, она стала ее домом. Надолго ли? Очень хотелось вспомнить кто она и откуда. Но сегодня впервые закралась мысль, а не изменит ли это все то, что у нее есть сейчас?..
— Слушай, я совсем забыла! Утром приходила твоя мама, оставила для тебя конверт.
— Какой конверт? — спросил Дмитрий, уплетая бутерброд.
— Сейчас принесу.
Увидев конверт, Дмитрий тяжело вздохнул и потянулся за мобильником.
— Привет, мам!
— Привет, сын! Давно ты нам не звонил! — укор в голосе матери был еле слышен, но он был!
— Прости, заработался, — потер он пальцами уголки глаз.
— Я тебе оставила конверт со снимками, чтобы ты посмотрел. Алла Степановна надеется, что может операция не нужна?
— Я понял, — кивнул он. — Посмотрю.
— Так тебе Нина передала?
— Кто?
— Нина! Девушка, которую я встретила у тебя в квартире.
— А! Ааа?.. А…почему Нина?
— Она так мне представилась!
— Ааа! Ладно! — он взглянул на узкую спину отвернувшейся к раковине женщины.
— Так она не Нина?
— Мам!
— Сынок, я просто волнуюсь за тебя! Эта девушка даже не знает, сколько стоит хлеб!
— Я тоже этого не знаю! Даю, сколько скажут.
— Но ты надеюсь, знаешь, что хлеб стоит меньше ста рублей?
— Мам, это моя хорошая знакомая, ей нужна моя помощь.
— Помощь? У нее что-то случилось? Я так и подумала. Она была какая-то потерянная. И знаешь что?
— Мам, мне пора…
— Так странно!
— Что? — обреченно спросил он, понимая, что мать уже не остановить.
— В магазине, она долго рассматривала ручку.
— Какую ручку?
— Обычную шариковую ручку!
— И что?
— А потом спросила, не нужно ли ей где-нибудь расписаться. Странно — да?
— Хм… интересно… Ладно, мам, давай, пока.