Когда сойдутся тени

Еналь Варвара Николаевна

— Но он же ни в чем ни виноват.

— После того, как он напал на тебя и убил одного человека, он виноват. Возможно, он испугался. Перерождения нередко начинаются со страха. Но теперь ему нет дороги назад. Он теперь байм. Однажды согрешив, он не остановится.

— Почему, ну почему, Джейк?

— Ты знаешь, кого в Суэме подразумевают, когда говорят «злые силы»? Демонов. Злых духов, которые приникают в Суэму из храма на Верблюжьей Горе. Над Лэстином демоны одержали верх. Я не хотел бы произносить эти слова здесь. Я не люблю говорить об этом, и лучше действительно не произносить лишний раз слово «демоны». И так хватает бед. А слова — они могут стать реальными. Вот, Кей, как бывает. Суэмцы — они

не такие, как мы. Один раз согрешив, допустив слабину, они предоставляют свои души во власть зла. И происходит перерождение. И обратно уже нет дороги.

— Ты всегда говорил, что у нас, пришельцев с другого мира все по-другому.

— Да, в нашем мире Сын Создателя приходил на землю и заплатил за грехи человечества. Он искупил нас. Мы — искупленные. Я, Марк, Сэм — Сэм ведь сын май-нинос тоже пришелец. Потому у нас все по-другому.

Джейк еще долго говорил Кей о Боге, о прощении и о пролитой крови. Кей слушала. Джейк всегда настаивал, что Книга Создателя обладает удивительной силой, ее надо знать. Она может оказать помощь в трудный момент.

Неожиданно Джейк спросил:

— Знаешь, сколько лет Хоакину?

Хоакин уже успел поправиться и вернуться на пограничные стены. На вопрос Джейка Кей лишь покачала головой.

— Вот, и он сам не знает, — сказал Джейк, — сбился со счета. Но говорит, что пять сотен точно миновали на его веку. Его отец еще застал первую войну с баймами, хотя и был мальчиком в то время. А его дети являются владельцами огромных фермерских угодий далеко на юге, выращивают зерно, бананы, апельсины. У Хоакина очень многочисленное потомство. И живет Хоакин так долго потому, что он не согрешал. Его жизнь, его труд, его потомство имеют особое благословение. У баймов этого нет. Они не живут так долго. Их жизнь гораздо короче. Их земля дает скудный урожай. К примеру, даже если бы баймы окружили Такнаас и осадили город (да сохранит нас Создатель от этого), жители Такнааса все равно никогда бы не испытывали ни голода, ни жажды. Каждому жителю достаточно было бы просто засеять зерном землю вокруг своих домов, и потом снимать урожай два раза в год. И этого хватило бы с лихвой. В Суэме каждый колос приносит плод в стократном проценте. Сорняки не заглушают всходы, жуки и гусеницы не травят посевы. Даже поливать огороды нет нужды — по ночам исправно льют дожди. И так во всем. Это — особенное Божье благословение на земли Суэмы. Но если суэмцы начнут перерождаться (да сохранит Создатель от этого) — на землю может придти проклятие… Храни, Создатель, Суэму…

Джейк замолчал. Кей медленно пила чай, глядя на угасающий огонь в печи. Джейк сидел около нее и, подняв глаза, Кей поняла, как он устал, и сколько ему пришлось пережить в последнее время. И раненые — ведь первые дни Джейк не спал ночами, выхаживая их, — и тревога за Такнаас, и необходимость постоянно контролировать наличие важных лекарств в аптеке, — все это было на нем. Но Джейк всегда был спокоен, всегда уравновешен. Он всегда знал, что надо делать, и никогда не жаловался, даже на боль в хромой ноге. Кей знала, чувствовала, что является той скрытой силой, поддерживающей Джейка и дающей ему силы для труда. Это — его вера в Бога.

На следующий день Кей точно также поддерживала и утешала Лосанну и Данаэну, как утешал ее саму Джейк.

Вечером пришел Марк. Кей накрывала стол на ужин, Данаэна и Тэн катали Грега на деревянной лошадке. Марк скинул плащ, ботинки, на ходу приласкал Грега — «Привет всадник», и зашел на кухню.

— Здравствуй, мама Кей. Как дела?

Его пристальный взгляд казался теплым и грустным. Кей хотелось смотреть и смотреть в глаза Марка, их синева была такой родной и близкой, такой милой и дорогой. Но она лишь коротко дернула плечом и сказала:

— Все хорошо.

Марк задумчиво произнес:

—

Я уезжаю. Завтра утром. Мои обозы отправляются в Лионас, мне надо их сопровождать… Вот, пришел попрощаться. Могу я рассчитывать на прощальный ужин?

Кей почувствовала, как бешено застучало сердце, и растеряно переспросила:

— Куда ты едешь?

— В Лионас. Ник прислал весточку, что хотел бы меня видеть. Мне и самому необходимо ехать. Обозы теперь идут окружным путем. Дороги мало изучены в тех местах — раньше не было нужды объезжать Большой Тракт. Потому надо мне самому прокладывать путь для обозов. Такие вот дела… Завтра, с восходом солнца отправляемся.

Кей, наклонившись над столом, почувствовала, как глаза стали влажными от набежавших слез. Что это с ней? Почему она вот-вот заплачет, прямо на виду у Марка? Она поспешно отвернулась к плите, сделав вид, что занята овощной запеканкой и тушеным кроликом. Она ведь прекрасно знает, что Марк не для нее, почему же она тогда плачет?

Марк за ее спиной сказал:

— Я буду вам писать, тебе и Джейку.

— Ты уж лучше звони с мобильного, — неумело пошутила Кей.

Слова «позвони с мобильного», Кей произнесла на английском — ведь в Суэме не было таких слов, как не было и телефонов.

— О'кей, тебе буду звонить, — также на английском ответил Марк и засмеялся.

Но Кей было совсем не весело. Мысль о такой скорой разлуке повергала ее в ужас. Как далеко от нее будет Марк!

— О чем это вы там говорите? — заглянула к ним Лосанна.

— О любви, Лосанна, — пошутил Марк, но тут же, спохватившись, поправился, — завтра я еду с обозами в Лионас. А к вам зашел в надежде на прощальный ужин.

— Споешь нам на прощание? — спросила Лосанна.

— Только если вы попросите.

Поужинали на кухне. В сборе были все: Кит, Лосанна, Данаэна, веселый Тэн, суровый Самэйн. Джейк сидел во главе стола. Говорили мало, слишком еще свежа была боль утраты. Совсем еще недавно Лэстин был с ними.

Кей думала, бояться ли Данаэна, Лосанна, Кит, Тэн и Самэйн судьбы Лэстина? Хотя Джейк говорил, что бояться нельзя, Создатель сильнее злых сил, и если они Ему верят, то обязательно выстоят. Лэстин испугался, потерял веру, потому переродился. И Кей поняла вдруг, почему Джейк всегда говорит о хорошем, всегда верит в победу, всегда готов утешить и поддержать. Его поддержка нужна суэмцам, видя его твердость и непоколебимость, видя его доверие к Создателю, суэмцы и сами утверждаются в вере, и это помогает им выстоять.

Кей так ясно это увидела, что и сама захотела быть кому-то поддержкой и помощью. Если бы еще иметь такую веру в Бога, как у Джейка.

После ужина, когда мужчины протопили очаг в гостиной, Марк взял гитару и, устроившись на диване, запел. Ему подпевал Тэн, у которого оказался хороший голос. На двух креслах и пуфике разместились девушки.

Суровый Самэйн полулежал на ковре перед камином. Это был уже немолодой воин, закаленный в битвах и сражениях. Он выглядел лет на сорок, но сколько ему на самом деле, Кей не знала. Он был черноволосым и кареглазым. Маленькая, аккуратная бородка придавала чертам его лица суровой мужественности. Самэйн был женат, его жена и дети жили далеко на юге, на обширных родовых фермах. Он скучал по своим шестерым детям и любимой жене, а Кей любила расспрашивать его о семье. Она знала, что ему приятно рассказывать о них, а ей было интересно слушать. Самэйн показывал Кей маленький медальончик — рисованный на эмали портрет родных. Этот необыкновенный, мастерски исполненный портретик словно излучал энергию любви, привязанности, семейных традиций. Всматриваясь в лица четырех мальчиков и двух девочек, а также разглядывая черты лица красивой темноволосой женщины, Кей понимала тоску Самэйна по семье, ведь и ее Том был так далеко от нее, так далеко…