Когда-то был Апрель
Шрифт:
Апрель стоял посреди всего этого безумия, не понимая, что происходит с ним. И только его посетила мысль о неуправляемом сумбуре, из которого срочно надо искать выход, как неведомый голос предложил парню соединить кристалл с неудержимым серебряным ромбом. Вытянув руки, он проник в самую сердцевину огромного вихря и скрепил кристалл с вращающимся волчком. В тот же миг ромб растворился в кристалле. Они слились в единое целое, образовав ослепительную вспышку, похожую на взрыв мистической бомбы. Ослеплённого Апреля подхватил неосязаемый поток космических частиц и, поглотив его, отправил назад в прошлое.
Глава 7 Где
Мчаться среди миллиарда ослепительно ярких звёзд, довелось совсем недолго. Стремительный полёт, пересчитал все косточки вплоть до самых маленьких, после чего Апрель погрузился в кромешную темноту. Перед тем как к молодому человеку вернулось зрение, он ощутил запах свежей травы и услышал тревожное конское дыхание.
Сильное животное испуганно хрипело, предупреждая своего наездника об опасности. Крепко схватив поводья, Апрель, к огромному удивлению, обнаружил себя сидящим на беспокойном изрядно пропотевшем жеребце. Молодой человек старался сбить порыв напуганного животного. Откуда проснулось умение держаться в седле, он не знал, но это был первый и судя по окружавшим людям, последний его конный выезд.
Жеребец метался, вставал на дыбы, желая выскочить с пяточка, в котором его удерживали с десяток вооружённых людей. Пугавшие скакуна мужчины были одеты в одинаковую форму. Судя по хлёстким фразам на одном из славянских языков, солдаты, вероятнее всего, принадлежали польской нации. Они суетливо кружили вокруг взбесившегося животного, злобно кричали и непременно желали свалить наездника.
Первые мгновения после полёта Апрель слышал только хрип и фырканье своего коня, теперь же до его ушей доносились и другие звуки: зычный приказ командира, бряцанье и звон оружия воинов, а также топот и ржание других лошадей, на которых восседала часть вооружённых драгун. А ещё отдавался эхом в голове лай собаки и громкая ругань рьяного бойца, вырывавшего поводья из его рук.
Несколько поляков побросав копья, вцепились в Апреля. Подбираясь всё выше и выше, они ухватились за камзол и, срывая поясной ремень, на котором крепилась кривая сабля, тянули его вниз. Сумятица не давала возможности сосредоточиться и хорошо разглядеть атакующих мужчин, но, кто бы, это не был, им удалось свалить всадника. Тут же поверженного молодого человека солдаты с хохотом поволокли по пыльной дороге, осыпая зычными польскими ругательствами и метко награждая пинками.
Вдруг на мгновение всё стихло. Сквозь прижатые к голове руки, Апрель увидел перед собой командира, бойко руководившего своими солдатами.
– Встать! – по-русски крикнул польский военачальник.
Отчего-то уверовав, что в ближайшее время его бить не станут, Апрель убрал руки от головы и поднялся с земли в полный рост. Быстрым взглядом он успел рассмотреть польского командира, носившего роскошную рыжую бороду. На этом знакомство закончилось. Молодой человек получил от поляка нежданный удар кулаком прямо в лицо. Не строя из себя былинного героя, Апрель снова рухнул и, падая, понял, что немного ошибся в этих прекрасных людях. Вторично поверженного Апреля снова подхватили солдатские руки и под смех и улюлюканье, раздавая пинки как пряники, поволокли по земле. Драгуны подтащили Апреля к огромному деревенскому сараю и буквально впихнули его внутрь постройки. Напоследок один из солдат смачно плюнул в сторону лежащего парня из будущего и со скрипом закрыл визгливые ворота.
Разглядывая закрывающиеся врата, молодому человеку вспомнились
Апрель встал. Лёгкими шлепками стряхнул с себя пыль и удивился одежде, в которую был облачён. На нём ярко-красные кожаные сапоги. В сапоги заправлены широкого покроя штаны из плотной ткани, украшенные по шву разного рода завязками и пуговицами. И наконец, он нащупал расшитую узором рубаху, ворот которой был порядком надорван и держался лишь на «честном слове».
Всё говорило о том, что хозяин этих вещей не рядовой деревенский дядька, а какая-то модная и даже очень важная особа. Апрель мог бы заинтересоваться камзолом, валявшимся под ногами солдат. Разглядев его внимательней, он мог бы достать из нагрудного кармашка неожиданную подсказку, но безвестный пиджачок был нещадно разорван польскими бойцами и затоптан в дорожной пыли.
Красные сапоги, наимоднейшие штаны и расшитая вручную рубаха – это всё, что в данный момент принадлежало Апрелю.
Приведя себя в порядок, насколько это возможно, путешественник во времени прильнул к вратам и, подсматривая в дверные щели, наблюдал, как польские солдаты, что-то спешно перетаскивали к стенам амбара. Словно смышлёные муравьи, солдаты дружно волокли ветки деревьев и прочие деревяшки. Поляки смеялись и, не скрывая, радовались, вероятно, желая поглазеть, как горит заживо человек. Это ведь так смешно.
– Да они сжечь меня собираются! – хмыкнул Апрель.
От удивления и растерянности, парень принялся натирать ладонями щёки, как это он делал в детстве на холоде. Только сейчас на улице благоухало лето. Не было ни трескучего морозца, ни кристально чистого, хрустящего снега. Раздавшийся позади шум, прервал мысль гостя из будущего об абсурдности происходящего. Молодой человек оглянулся и эта мысль, как-то сама собой заиграла в его голове с новой силой.
Апрель увидел сидящего на пятой точке бурого взрослого медведя. На медведе ошейник, с крепившейся к нему металлической цепью. Пристёгнутая к мишкиному ошейнику цепь вторым концом была намотана на мощный деревянный столб, который поддерживал крышу в самом центре гигантского амбара. Апрель заметил не только мишку спокойно вылизывавшего свою лапу, но и наблюдал могучего русского мужика, развалившегося в стогу сена на противоположной стороне деревенской постройки. Громила, подвернув рукава крестьянской рубахи, вертел на одном пальцем конскую подковку и широко улыбаясь, поглядывал на взволнованного паренька.
– Ну, всё, я спятил! – подытожил в сердцах увиденное зрелище Апрель. – Может быть, мне объяснят, что, вообще, происходит здесь?
Старцев посмотрел на сидящего в стогу мужчину. Тот продолжал забавляться. Согнув подкову и превратив её в литой узел, он приступил к обратному процессу, возвращая привычную форму дугообразному предмету.
– Понятно, – покачивая головой, негромко сказал Апрель и посмотрел на косолапого, – Мишка, ты говорить, случайно, не умеешь?
Медведь поднял глаза и с грустью взглянул на человека. Затем высунув алый язык, потапыч закрыл глаза когтистой лапой и протяжно зарычал.