Когда я назвал тебя Ангелом
Шрифт:
– Конечно, идите…
***
Тело затекло. В голове шумело. Боль давила на лоб и виски. А во рту было сухо и противно.
Он ещё не успел открыть глаза и понять, где находится, но подозрительная ленивая мысль уже промелькнула. Его качает. Он куда-то едет.
Завозившись, хотел повернуться с одного бока на другой, и услышал незнакомый девичий голос:
– Стой-стой-стой! Аккуратно! Не двигайся! Упадёшь!
И через мгновение чьи-то небольшие тёплые ладошки
С трудом разлепил глаза и повернул шею. Маленькое помещение с низким потолком и тусклым светом от большого светильника.
– Поворачивайся аккуратно, – проговорил голос. – Не вскакивай! – и вдруг спросил: – Тимофей?
– Тимофей, – разлепил сухие губы и как можно аккуратнее перевернулся сначала на спину, а потом приподнялся на локтях. – Ты кто? Мы где?
– В поезде, – бросила обыденно симпатичная девчонка среднего роста, убирая руки. Её светлые глаза серого цвета оказались почти на одном уровне с его плечом. – В купе. Ты на верхней полке. Осторожно! Вы с твоей бабушкой и её подругой на море едете, в Сочи… А я попутчица.
– Охренеть! – переварив информацию, спустя две секунды припечатал Тимофей. – Зимой?..
Она пожала плечами и улыбнулась. Потом повернулась спиной и ловко забралась на верхнюю полку напротив. Устроилась на животе и достала из-под подушки книгу:
– Вероника Александровна и… ой! Не запомнила, как зовут её подругу… Ну, в общем, они в вагон-ресторан пошли. Уже часа полтора назад. Скоро, наверно, вернутся.
Тимофей взъерошил и без того торчащие в стороны тёмные волосы, надул щёки и выпустил изо рта воздух:
– Пффф… Ладно, разберёмся… У нас есть вода?..
– Да, бабушка тебе минералку приготовила, – указала взглядом на стол, где стояла новенькая бутылка с водой. – Она у тебя очень заботливая, – девушка улыбнулась, – и весёлая.
– Угу, повеселилась в этот раз, – недружелюбно буркнул он и, чувствуя, как боль в голове перекатывается, словно шары на бильярдном столе, стал неуклюже спускаться вниз. Заметил, как она прикусила губу, чтоб не рассмеяться, и, встав на ноги, качнулся и плюхнулся на нижнюю полку. Дотянулся до воды, открутил пробку дрожащей рукой и, не морщась, опрокинул в себя почти половину.
Огляделся. На окошке висели чистые белые занавески. На улице темно. Ещё или уже?
– Вечер. Восемь по Москве, – сориентировала девчонка. А потом на всякий случай добавила: – 26 декабря…
– Спасибо. Как зовут тебя хоть?
– Можно просто Лина…
– Ангелина, что ли?.. – фыркнул.
– Да, но так меня почти никто не называет.
– Тимофеем меня тоже только бабушка зовёт… – отхлебнул ещё глоток. – И все остальные, когда накосячу… Так что можно тоже – просто Тима.
– Принято, – кивнула.
Он помолчал, а потом неловко спросил:
– Не знаешь, как я здесь оказался?
– Нет, вы уже ехали, а я недавно села в поезд. В Саратове.
Тима похлопал себя по карманам. Пусто. Бросил взгляд на вешалку, где висела куртка, и придвинулся, чтобы проверить карманы
Вот засада! Если он едет с бабушкой, то она и впрямь конфисковала у него документы, деньги и телефон. И носит это всё теперь в лучшем случае в своём ридикюле. А в худшем… Не хочется даже думать, куда она это всё припрятала!
За полуприкрытой дверью послышался шум.
У Тимы нет сейчас ни сил, ни здоровья, чтобы бросить их на выяснение обстоятельств. Но когда он придёт в форму, его родственникам мало не покажется!
Дверь распахнулась, и в проёме показались две импозантные старушенции в нарядных платьях с блёстками и стразами. Одна из них широко улыбнулась и радостно хлопнула в ладоши:
– Батюшки! Ожил!
– Воскрес! – вторила ей вторая.
– Ба!.. – недовольно отозвался внук, сверкая карими глазами. – Хватит издеваться! Здрасьте, баб Маш!..
– Здрааавствуй, Тимофей! – озорно протянула та. – Лучшей компании для отпуска и не придумаешь, правда, Вероничка?!
– Бабки! Признавайтесь, какую дрянь вы мне подсыпали, что я тут с вами сам по доброй воле оказался?! – грозно вопросил он.
– Боже упаси! – бабушка устроилась рядом с ним и положила свою тёплую руку ему на бедро. – Фу! Не дыши на меня перегаром!.. Твои заботливые родители никак не хотели отпускать меня в санаторий без присмотра. И ещё долго не могли решить, кого делегировать вместе со мной. А ты как раз под утро вернулся домой в таком состоянии, что был на всё согласен!
– Прям согласен? – посмотрел на неё недоверчиво.
– Ну, вообще-то, судя по тому, что тебя погрузили в поезд без сопротивления, тебя никто не спрашивал, – захихикала баба Маша.
– Ну, и мы не сопротивлялись, – меланхолично поддакнула бабушка. – Ты ж не будешь ходить за нами в санатории по пятам и зудеть, что в нашем возрасте можно делать, а что нельзя…
– Ой, ба!.. – он запустил пальцы в волосы и помотал головой, словно отказывался в это верить.
– Да ладно тебе! – баба Маша беспечно махнула рукой. – Ты едешь отмечать Новый год на море! Ты сам бы в жизни не собрался! И когда бы ещё тебе выпал такой шанс?!
«Я еду с двумя старыми бабуленциями в санаторий! – подумал про себя Тима, дополнив её речь. – Вот счастливчик!» – и взглянул снизу вверх на Лину. Она по-прежнему лежала на животе, подперев ладошкой щёку и улыбаясь до ушей. Похоже, вся эта ситуация её сильно забавляла.
Он вздохнул и снова приложился к бутылке с минеральной водой, а потом, соглашаясь, произнёс вслух:
– Точно, баб Маш… Никогда бы не собрался!
Прибытие
Следующие сутки Тимофей приходил в себя и выяснял отношения с родителями по телефону. На этот Новый год у него были другие планы. Он собирался отметить его с друзьями. Покататься на снегоходах. Освоить зимнюю рыбалку. И кто знает, какие ещё забавы они придумали бы вместе с парнями на пьяные дурные головы.