Когда я вгляделся в твои черты
Шрифт:
– Я хочу быть с ним.
– Не говорила - разрубала в полёте клинками. Начисто. Насмерть. Как одни лишь Аккерманы умеют.
– Я давно хочу быть с ним. И сегодня он сказал, что исполнит это желание. Сказал, что даст мне всё. Разве я могла отказаться от того, чего хотела всю свою убогую жизнь?
Эрен просидел у клятой двери два часа и не собирался обманывать себя: он прокручивал в голове и этот сценарий - самый невозможный из всех. Его Микаса и этот непонятный тёмный человек? В каждом их прикосновении ему с детства чудилось нечто противоестественное. Нечто похожее на крушение, на гибель. «И я сдаюсь под твоими чарами…» - пел в памяти Эрена надломленный
– Но ведь ты сказала… мы ведь собирались… Да что ты вообще о нём знаешь? Он поломанный взрослый мужик, который старше тебя вдвое.
– Эрен сам не верил в то, что ещё не потерял самообладание и обращался к её рассудку.
– Скажи, чего он обещал тебе такого, чего не могу дать я? Денег? Забрать тебя из дома?
– Да. Обещал. Всё это. Но дело не только в его деньгах.
– Хочешь сказать, что любишь его?
– Эрен нервически усмехнулся, и от выступившей на глазах влаги его радужки окрасились в яркий изумруд.
– Тебе самой не смешно?
– Хочешь рассказать мне о моих же чувствах?
– ядовито передразнила его Микаса.
– Хочу тебя понять. Я знаю, что ты не любишь меня. Что я не герой твоих мечтаний. Но также знаю, что все эти годы ты оживала, когда мы проводили вместе время. Я, типа, гордился этим, понимаешь? У меня ни талантов, ни каких-либо выдающихся способностей, но я гордился тем, что мог делать тебя хоть чуточку счастливей. Ты ведь всегда приходила ко мне с чем угодно. И сейчас можешь. Потому что я по-прежнему твой лучший друг! Пускай я ещё грёбаный школьник, у которого за душой ни гроша, но, если тебе так нужны ёбаные деньги, я заработаю их для тебя! Да я что угодно сделаю, слышишь?!
«Ну почему ты вечно такой? Упорствуешь без конца, никого не слушаешь. Господи, зачем я тебе нужна? Во мне столько мерзости, что ты просто не сумеешь её переварить! Кто-то столь чистый душой не может быть с такой развращённой тварью, как я. Поверь, я окажу тебе услугу, избавив от такой гнусной эгоистки».
– Я тоже знаю тебя, Эрен. Знаю, что твои крики - ребяческая бравада. А у меня нет времени ждать тебя. Да и вряд ли мне это нужно. Потому что я хочу быть с ним, а не с тобой.
Микаса с ужасом наблюдала, как потух огонь в его горящих глазах и в чертах залегла знакомая вековая печаль, которую она прежде наблюдала лишь украдкой. Едва пролившиеся слёзы высыхали на загорелых щеках. Эрен похлопал по карманам джинсов и подрагивающими руками достал пачку сигарет с зажигалкой. Как только он наполнил свои лёгкие никотином, Микаса заметила на его лице тень кратковременного удовлетворения.
– Он принуждал тебя?
– Ещё одна попытка снять с неё вину.
– О чём ты вообще? Я пошла в его дом, потому что только он мог дать ответы на мучившие меня вопросы. Я хотела разобраться в чувствах к нему. Хотела удостовериться, что он - решение всех бед. И я получила то, за чем пришла.
– И наплевала на то, что говорила мне вчера? Наплевала на наши планы быть вместе.
– Я никогда ничего тебе не обещала. Наоборот - просила не притворяться моим парнем.
– Хорошо, пусть так. Но мы всё равно могли решить твои проблемы, не появись этот долбанный Дементьев. Потому что, как только ты намекнула, что перевезёшь ко мне свои вещи, я почувствовал ответственность за всё, что происходит. Твою мать, да как ты это ни обзови, мы собирались строить отношения!
– Его голос охрип. Над Эреном повисли усталость и бессилие. Он видел в Микасе борьбу, но не мог пробиться сквозь её упрямство.
–
– Отчаяние привело… Отчаяние заводит людей в темноту и пустоту. А он - воплощение и того, и другого.
Эрен озлобленно вдавил окурок в балюстраду.
«Я принимал за аксиому твою преданность. Вспоминал, как ты терпела мою грубость и зависть, желая оставаться рядом, несмотря ни на что. Я не подозревал, что ты можешь быть настолько жестока со мной… Но он это видел давно. Видел тебя ясно, как на ладони. Он так и сказал - что ты растопчешь меня… За чем я гнался всё это время? За собственной выдумкой? Личность состоит из воспоминаний, но я перестал придавать значение тому, что твоей памяти больше нет. Значит, и той тебя больше нет?.. Какие жалкие мысли! Столкнулся с препятствием и сразу хвост поджал. Нытьё слабака и унылое враньё! Я давно не делю ни тебя, ни своей любви. Ведь когда я вгляделся в твои черты, то увидел, что в них была прежняя ты и ты, которую мне ещё предстоит узнать».
Ночью он лежал в одиночестве на той самой кровати, где они с Микасой прожили маленькую жизнь. Воздух всё ещё был пропитан ароматами полевых цветов, что раскидали душистые лепестки вокруг ваз. Эрен не раздевался и не забирался под одеяло: уставился в верхнюю часть открытого окна и наблюдал, как клубки сигаретного дыма уносятся прочь, гаснут в пасмурной тиши. Ему чудилось, что если он поднимется и стащит с себя одежду, его окровавленные внутренности посыпятся наружу, раскуроченное сердце влажно шлёпнется на старый вязаный коврик. Вскрытый и разобранный на детали - он позволял ей прикоснуться к каждому винтику души. Теперь же думал, что его обокрали.
***
Возвращение домой не облегчило боль. Эрен наглухо ушёл в себя и пару дней почти не контактировал с родителями. Карла не знала, куда деваться от переживаний, ведь сын ничего ей не рассказывал. Из его комнаты часами горланила рок-музыка о расставании, а из-под двери шёл крепкий запах сигарет. В иной ситуации госпожа Йегер устроила бы сыну взбучку, но сейчас его дурная привычка показалась ей не столь значительной катастрофой. В конце концов, в этом возрасте почти все подростки стремятся нарушать запреты и пробовать различную дрянь. Для Карлы куда страшнее было упустить развитие депрессии у собственного ребёнка: она хорошо помнила, сколь разрушительным для Эрена стал период их ссор с Гришей.
Улучив момент, когда музыка затихла, Карла в очередной раз постучалась в комнату сына.
– Пожалуйста, разреши мне войти, - непривычно мягко попросила она.
– Я не буду ругаться из-за сигарет. Просто хочу увидеть тебя.
Она уже не надеялась на ответ, но на двери внезапно бряцнула щеколда. Карла вошла и закрыла за собой.
– Хочешь, я сделаю нам чай? Посидим, поболтаем. Мы с отцом давно тебя не видели и успели соскучиться… Я волнуюсь. Не знаю, что и думать. Ты уезжал такой счастливый, по телефону говорил, что всё супер…
Эрену сделалось совестно. Когда Карла не ворчала и не ругалась, он понимал, что она в замешательстве. Ему не нравилось быть причиной её тревог, но он понимал, что всегда будет самой главной из них, как бы ни старался сглаживать углы.
– Прости, не хочу говорить об этом.
– Ясно.
– Карла сдалась и повесила голову.
– Зик до тебя не мог дозвониться и в итоге набрал мне. Просил передать, что завтра хочет пообедать с тобой в ресторане Рафаэля. Деньги с собой не бери, потому как…