Когда я вгляделся в твои черты
Шрифт:
Микаса забралась на подоконник и подалась вперёд, готовая шагнуть вниз, но позади неё скрипнула дверь.
— Глупышка, ты уже закончила со шторами? — спросил её Дементьев. — Собирайся скорее, спектакль начнётся через полтора часа.
Она обернулась и посмотрела на него пустыми воспалёнными от слёз глазами, чернеющими на бледном лице.
Микаса больше не знала, чему молиться.
Вечеринка в доме Хоука вернула ей уходящую из-под ног почву.
Армин с трудом уговорил подругу прийти, обосновав это тем, что Джордан даже собирался принести ей извинения за прошлый год. Микаса понимала, что бывший решился
Микаса взахлёб болтала с Сашей и Конни, уплетающими куриные крылышки с пивом, и изредка поглядывала в сторону обжимающихся на противоположном диване Жана и Пик.
– Они всё-таки решили встречаться?
– Аккерман указала донышком полупустой бутылки в сторону целующихся.
– Ну, они говорят, что дружат.
– Конни, смешно выкатив глаза и поджав губы, развёл руками.
– Правда, это не мешает им сосаться при первом же удобном случае!
– хихикнув, добавила Саша.
– Поначалу я отговаривала Жана, мол, так неправильно, что за эмоциональные качели. Но, как выяснилось, качелей там никаких нет. Всё оказалось куда ржачнее: они договорились, что, если до тридцатника никого по-серьёзке себе не найдут, то поженятся. В ноябре они поцеловались на днюхе Армина, когда ты ещё не смогла прийти, помнишь? Отшутились тогда, что это авансом за тот предстоящий брак. Додики.
– Саша покрутила пальцем у виска.
– Короче говоря, они с тех пор прям такие друзья не разлей вода. И вот иногда тискаются, но до секса у них не дошло. Пик предложила ему притормозить, чтобы больно не делать, а Жанчик знаешь, что ей выдал?
– Нашла уши для сплетен, картофельная башка!
– с хохотом огрызнулся Жан, оторвавшись от своего приятного занятия.
– Так что ты выдал-то?
– сверкая любопытными глазами, надавила Микаса.
– Он придурок, не слушайте его, - вставила Пик.
– Я сказал, что она всё равно сдастся рано или поздно, потому что я классный! Я красавчик и без ума от неё. И нет, я не обижаюсь, что она сейчас меня френдзонит из вредности. Я своё ещё заберу!
– Жан с молодцеватой уверенностью сжал руку в кулак, чуть подавшись в сторону Микасы.
– Ладно бы у неё кто-то был, так ведь нет же никого! Только я. Значит, я сделаю всё, чтобы так и оставалось.
– Вау! Это… смело.
– А что? Я не успокоюсь, пока она не трахнет меня, - заплетающимся языком проговорил Жан и с ласковым задором посмотрел в глаза Пик.
– Вот когда твёрдо скажет катиться на все четыре стороны и ни на что не надеяться, я так и сделаю: не собираюсь зависеть от своих чувств.
Пик обмотала указательный палец прядью на его затылке и с восхищением вздёрнула подбородок.
– Я тебя?
– Ага, ведь это именно тогда будет считаться моей победой.
– Жопы подвиньте!
– скомандовал им Райнер, приглашая вместе с собой сесть Армина.
– Идите сосаться на другом диване, - съязвила Пик, крепче прижимая к груди голову Жана, - здесь уже занято.
– Сейчас ещё Эрен придёт, так что это вам придётся освободить диванчик для нашего гейского трио!
– Райнер обернулся и крикнул в сторону кухни: - Где ты там шастаешь?! В одиночку решил выжрать весь виски?
–
– ответил ему Эрен и замер на полпути, увидев, что свободное место осталось лишь подле Микасы. Явно милостью Райнера.
– Да садись уже, хули стоишь там?
– процедил Браун.
Эрен неуверенно опустился на диван и раздал друзьям выпивку, а сам нервически вцепился в свой стакан.
– Извини, - буркнул он Микасе.
– Всё в порядке, - чуть слышно отозвалась она.
Сделав большой глоток, он зажал в зубах сигарету, но Армин молниеносно потянулся через столик, вытащил её и метко швырнул в мусорную корзину, стоящую неподалёку.
– Хорош уже! Говно своё опять в рот тянет!
– возмутился Арлерт.
– Охренеть, вот это меткость!
– ничуть не обидевшись, воскликнул Эрен.
– И почему ты до сих пор не в нашей баскетбольной команде? Может, они хоть тогда перестали бы быть такими отстоями?
– Я серьёзно, ты слишком много куришь.
– Поверь, это не самое худшее во мне.
Он, без сомнения, шутил. Но Микасе было знакомо это самобичевание сквозь наигранный смех. Только теперь она не могла взять его за руку, отвести в сторону и спросить, всё ли в порядке.
– А вот и Энни! Эй, дуй сюда! Мы здесь.
– Райнер замахал руками со вкусом одетой блондинке, озирающейся по сторонам.
Микаса вспомнила её. Полтора года назад на вечеринке в этом же самом доме Энни провожала её своим голубоглазым взглядом, выражающим не то брезгливость, не то жалость. «Это она та самая девушка из качалки, о которой говорил Армин? Никогда бы не подумала».
– Джорди, как обычно, уже в хлам. Сейчас встречал меня и чуть весь порог не заблевал, - буднично отметила Энни, беря со столика стакан, который для неё заранее принёс Эрен.
– Это Армин, кстати, - представил Йегер лучшего друга с сияющей лыбой.
– А, так это он тот «клёвый всезнайка», о котором вы с Райнером столько рассказывали?
– Она оценивающе оглядела Арлерта, но без особого интереса.
– Щупленький, - подытожила Энни, пожав плечами.
– Что, не любишь спорт?
– Да я, э-э…
– Он больше по книжкам, кино и компьютерным играм, - любезно продолжил за него Эрен, ярко жестикулируя, и случайно опустил ладонь на колено Микасы.
– Я примерно таким миленьким задротом его себе и представляла.
Аккерман разглядела в глазах Армина стыд и ужас. Она понимала, что Энни, очевидно, всегда так небрежно общалась с людьми, но едва ли осознавала, как её сухая прямолинейность ранила их. Скорее всего, её это даже не волновало.
Микаса посмотрела на руку Эрена, покоящуюся на её колене, и задержала дыхание, удерживая себя от порыва накрыть её своей ладонью. Подняв голову, она встретилась с ним взглядом и поняла: «Он знает, что делает». Промолчав, оба сделали вид, что ничего предосудительного не происходит.
Все по очереди бегали за новой порцией выпивки, пока захмелевший Конни не потащил с собой Райнера, Армина и Эрена играть в бутылочку, куда его радушно пригласили две поддатые симпатичные девицы. Микаса на прощание сверкнула совершенно одичавшим взглядом в сторону уходивших и с демонстративным отвращением хмыкнула. «Как собака на сене», - виновато подумала она, разглядывая своё отражение на тёмной в пузырьках поверхности своего напитка.