Когда завидуют мертвым
Шрифт:
— Совершенно верно, — кивнул тот, что в центре.
— И что, рабочий?
— А как вы думаете?
— Ничего себе!
— Так, — хмыкнул человек с ноутбуком. — Яхонтов. Назовите вашу часть и звание на момент катастрофы. И личный номер желательно.
Яхонтов назвал. Номер он тоже помнил.
Услышав это, человек с компьютером утвердительно кивнул своим товарищам, затем обратился к космонавтам:
— А вы двое служили в Энгельсе?
— Так точно, — угрюмо пробормотал Алексеев.
— И куда были переведены?
—
— Отвечайте, пожалуйста, на поставленный вопрос.
— В отряд космонавтов. Переподчинены в другое ведомство.
— Значит, вы космонавты?
— Совершенно верно.
— У вас там что, база данных на всех военных? — поинтересовался Варяг.
— Есть такое дело, — натянуто улыбнулся центральный. — Сейчас вас проводят в карантинный блок. Вы пройдете медосмотр. После, возможно, поговорим.
14
Квинтэссенция войны
Пройдя медицинский осмотр, они оказались заперты в большой карантинной комнате, где не было ничего, кроме десятка деревянных шезлонгов и решетки, разделяющей эту комнату на две половины. Путешественников завели за решетку и предложили отдохнуть на шезлонгах. В другой части комнаты стоял стул с маленьким столиком и на белой стене висела какая-то картина. В комнате с потолка в двух местах свисали две лампочки, но только одна из них горела. И то очень тускло. Разглядеть картину было сложно. Николаю медосмотр показался довольно унизительной процедурой, однако она выявила у него повышенную температуру. Врачи конфедерации дали ему какой-то белый порошок, выпив который Васнецов почувствовал некоторое облегчение и сонливость. Он лежал на шезлонге в полудреме, однако слышал разговоры своих товарищей.
— Ну, попали мы, мужики, — вздохнул Сквернослов. — Чертов Дыбецкий насоветовал к конфедератам податься. Теперь мы в плену, не иначе.
— Слышь, Славик, — послышался голос Яхонтова. — Ты чего раньше времени воздух напрягаешь? Это карантин. Нормальное дело. Ребята вон из космоса к нам прилетели, и мы их тоже поначалу в карантин поместили. Забыл? И все это говорит о том, что тут серьезная сила и серьезные люди. Не одичавшие. Все правильно делают. Как у нас в Надеждинске. И электричество. И ноутбук у них даже рабочий есть. Даже с базой данных на военнослужащих. Я лично не вижу причин для тревоги. Мы сможем с ними договориться.
— Ну-ну. — Сквернослов скептически хмыкнул. — Мне тот дядя в черном мундире совсем не понравился.
— И с чего? — спросил Варяг. — Он вообще молча сидел и вопросов не задавал.
— Зато смотрел как… Нет, Колян прав был. Надо было валить из Москвы. Сразу.
— А мы что делаем? А? Только надо полгорода пропилить. И через чью территорию нам ехать? Душманов? Фашинов? Еще каких-нибудь бандерлогов? А тут свои вроде. Так что успокойся.
— Сколько мы тут уже взаперти? — тихо спросил Алексеев.
—
— И сколько еще торчать?
— Ну, кто ж знает. Вы у нас вроде почти сутки в карантине были. Так?
— Ну, так.
Внезапно зажглась вторая лампа. Она оказалась гораздо ярче первой. В комнате стало совсем светло. Дверь открылась, и в комнату вошел тот самый человек в черном мундире и берете. Теперь было видно, что на ремне у него висели черные ножны, в которые был вложен самурайский меч. Он медленно прошел мимо решетки и, сев на стул, сурово взглянул на пятерку путешественников, развалившихся на шезлонгах.
— Какие новости, уважаемый? — спросил у него Яхонтов, поднявшись и сев на своем ложе.
Тот в ответ усмехнулся уголком рта и пощипал свой черный ус.
— Так это у вас геологический вездеход? — заговорил наконец он низким голосом.
— Ну да. — Варяг пожал плечами.
— На луне нефть добывать собирались? — В очередной усмешке человека теперь читалась издевка.
— Да луноход это, чего головы морочить друг другу, — проворчал Макаров, который секунду назад казался спящим.
— Почему сразу не сказали? — зло спросил усатый.
— А ты сразу поверил бы? — Теперь усмехнулся Варяг.
Человек в черном ничего не сказал в ответ, достал из кармана мятую пачку сигарет и закурил.
— Ну и что вы еще от нас утаили?
— Да ничего мы не утаиваем. Ты спрашивай, а мы ответим, — хмыкнул Яхонтов. — Хотя мне, конечно, интересно, что вы о нас еще узнали.
Усатый достал из кармана несколько сложенных листков пожелтевшей бумаги и, развернув их, хитро посмотрел на Яхонтова.
Николай медленно поднялся со своего ложа и взглянул на этого человека, затем на картину на стене за его спиной. Там была изображена островерхая гора из человеческих черепов, над которыми вилось черное воронье. Гора отбрасывала зловещую тень в сторону видневшегося на горизонте города, лежащего в руинах. Какой-то художник весьма красноречиво изобразил все то, что представлял собой нынешний мир. Но ясный солнечный день на картине и сухая пустыня были словно издевка над выжившими людьми, обитающими под серым и беспросветным сводом туч, среди холода и снега.
— А пока вы тут палитесь, много чего интересного произошло, — продолжал усатый. — Во-первых, со стороны Киевского вокзала к нам пришел парламентер от бандитов и передал нам их ультиматум. Отдавайте, дескать, нам тех рукопомойников, что наших братков завалили. И еще сказали, что вы ходили в метро. Это так?
— Я. Я ходил в метро, — устало произнес Николай.
— Вот как? А зачем?
— Какие-то твари захватили где-то девушку и тащили ее туда. В метро. Я пытался спасти ее. Она на помощь звала. — У Васнецова больно кольнуло сердце, когда он снова вспомнил ее крики и зрелище ее истерзанного тела.