Когда завидуют мертвым
Шрифт:
— Простите. Простите, уважаемый. — Васнецов легонько толкнул дремлющего соседа. Однако тот не отреагировал и продолжал спать.
Васнецов поднялся с места и пошел по вагону.
— Простите, извините…
Он обращался то к одному пассажиру, то к другому, но те оставались безучастны и не обращали на него никакого внимания. Каждый был погружен в себя. Николай махнул рукой и, отперев дверь, направился в следующий вагон. Там тоже сидели пассажиры. Живые. По-летнему одетые. С противоположной стороны двигалась группа смуглых мужчин в спортивных костюмах.
— Уйди, баран. — Один из смуглых схватил парня за воротник его рубашки и буквально вышвырнул его со своего места. Они расселись вокруг напуганной девушки.
— Эй, красавица. Зачем тебе этот ишак, а? Ми настаящие мужчины, слушай.
Один из них запустил усеянную перстнями ладонь ей под юбку. Девушка закричала, сжимая колени и отталкивая смуглого.
— Чито ты орешь, сучка? Тэбе с нами карашо будет!
Молодой парень стоял в стороне и не решался вступиться за свою девушку.
— Отвалите от нее, уроды! — крикнул Николай, но те не обратили никакого внимания. Тогда он посмотрел на пассажиров. Те сидели, уткнувшись в свои книги, газеты, или просто смотрели в окна, за которыми была тьма. — Люди! Какого хрена вы сидите?! Вы что, не видите?! Вас же больше, чем их! Почему вы сидите молча?! Да кто-нибудь, отзовитесь! — Васнецов подбежал к этой группе, напавшей на девушку. — Отстаньте от нее!
Однако те продолжали к ней приставать и не обращали на него никакого внимания. Тогда Васнецов бросился в следующий вагон в надежде найти поддержку там, так как понимал, что с пятью крепкими бандитами не справиться в одиночку.
В следующем вагоне снова сидели погруженные каждый в себя люди. По проходу шли пять молодых и крепких парней в черных штанах, заправленных в высокие ботинки. На них были белые или камуфлированные майки и черные подтяжки. Головы бритые наголо. Они остановились возле одного человека. Тот дремал на скамейке. Усталый, в рабочей одежде. Тоже смуглый и черноволосый, но с натруженными руками и без всяких дорогих перстней.
— Опа, чурбан! — хмыкнул один из бритоголовых крепышей и с размаху ударил спящего ногой по голове. Тот свалился со скамейки и закричал. Молодые люди принялись методично его избивать.
— Вы что делаете?! — закричал Николай. Однако на него снова не обратили никакого внимания. — Оставьте его! В том вагоне бандиты на девушку напали! Идите их бейте!
Никакой реакции. Пассажиры и здесь отвернулись от происходящего и делали вид, что ничего не происходит.
— Люди! Да что ж вы сидите?! Они его убьют сейчас!
Никакой реакции…
Николай метался по вагону и кричал на каждого пассажира персонально. Но они прятали глаза, отворачивались и молчали.
В следующем вагоне шел совершенно пьяный человек в военной форме и бормотал что-то нелицеприятное в адрес сидящих людей. Те лишь отворачивались и бросали на него презрительные
— Я воевал, я был в плену, от меня отвернулось государство, меня бросила невеста, — бормотал он.
Люди морщились, глядя на него. Кто-то, однако, кидал ему в бутылку пригоршню монет, но только для того, чтобы он быстрее удалился от них. И вдруг его обступили с двух сторон. С одной стороны смуглые со странной речью, с другой стороны светлые с бритыми головами.
— Ти ваевал наша земльиа! Ти жег наши села, свинья! — рычали на него смуглые.
— Ты хреново воевал, чинарик каличный. Ты так хреново воевал, что эти черти еще больше расплодились! За что тебе милостыню подавать, чмо? — наседали на него с другой стороны бритоголовые.
И те и другие даже не смотрели друг на друга. Но с дикой злобой шипели на беззащитного инвалида, который смотрел в пустоту перед собой, стиснув зубы, и молчал. Только монеты слегка звенели в его бутылке, от дрожания руки и вздрагивания мчащегося состава.
— Идите между собой отношения выясняйте! — крикнул на них Васнецов. — Чего вы к нему пристали?!
Этот крик тоже ушел в никуда, не вызвав никакой реакции. Из соседнего вагона показался милиционер. Он взглянул на эти две группы воинственных людей и быстро ретировался, пока на него не обратили внимания.
Николая охватило отчаяние, и он бросился прочь. Васнецов наконец достиг головного вагона. Он стоял в проходе, совершенно растерянный, не зная, что делать, и не понимая, что вокруг происходит. Состав стал быстро замедлять темп и вынырнул в яркий свет. Это была станция. Васнецов смотрел в окно на перрон и ощущал это жутковатое чувство дежавю. Человек с книгой в мягкой темно-синей обложке. Женщина с коляской. Странно одетый парень в наушниках, дергающий головой. Два милиционера, медленно прохаживающиеся по перрону. Старушка с корзиной, в которой была кипа свежих газет. Он это уже видел. Он хорошо вспомнил. И что было сном? То видение или сейчас он спит? Поезд тронулся с места, в очередной раз хлопнув дверьми, о чем предупредил неживой женский голос в динамиках. Васнецов почувствовал тошноту и страх. Сейчас это случится!
— Стойте! Кто-нибудь! Как остановить поезд?! — закричал Николай во все горло. — Да послушайте же меня! Надо остановить поезд! Надо срочно на поверхность!
И снова его будто не существовало. Никто на него даже не посмотрел. Только кто-то ухмыльнулся и мотнул головой.
— Сейчас в метро будет ядерный взрыв! Люди! Мать вашу! Почему вы меня не слышите?! Сволочи! Сволочи вы все! Мрази!!!
Он остервенело кричал на пассажиров, в надежде вызвать хоть какую-то реакцию, но и эта его попытка оказалась тщетной, усилив только отчаяние в нем самом.