Когнитивная симфония
Шрифт:
— Я не хочу об этом говорить, — прошептала она. — Не хочу.
Андрей сел рядом. Ре с лёгкостью угадала его мысли, и это почему-то нисколько не удивило пилота. Это было естественно. Люди, подобные Ре, должны уметь и не такое.
— Ты боишься? — спросил он.
— Да.
— Почему?
— Потому что ты первый, кто по-настоящему заинтересовал меня за всю жизнь. Первый, кто вызвал у меня ощущения, которые я не могу контролировать. Это очень странное чувство... я понимаю, что поступаю нелогично, но всё равно будто сворачиваю разум и не вижу всех твоих недостатков, а вижу только достоинства... думаю неправильно, понимаешь? Включаю то самое селективное восприятие, от которого меня пытались избавить генетики. Если напрячь волю, я легко могу увидеть картину целиком, только ведь не хочется, вот что самое странное. Мне нравится. Нравится думать неправильно.
— Так ты всё-таки ординатор...
— Почти и не совсем, но очень близко к ним. Что теперь? Ты отвернёшься? — ей даже почти удалось скрыть дрожь в голосе.
— Нет, — ответил Андрей, и Ре облегчённо выдохнула. — Но у меня много вопросов. Очень много.
— Задавай, — она закрыла глаза.
— Ординаторы асексуальны...
— Да. Не продолжай, я знаю. Это нормально. То есть, ну, нормально, что ты так подумал. Си, например, такая и есть. Это она обо мне рассказала?
— Угу.
— Кто б сомневался. Шестерёнки у неё в голове считают отлично, но в некоторых вещах она не понимает ничего... я не лгала тебе, Эндрю. Я вообще много неправды тебе наговорила, да, согласна, но в этом — нет. Мне нравилось. Очень. И переделанные мозги — не проблема. Си, хоть сама и холодная, как азотистый лёд, тоже так может. Только не хочет.
— Может — что?
— Перестроить восприятие. Получать удовольствие от секса по-другому... на чисто психологическом уровне. Разделять удовольствие с партнёром. Женщинам это проще, чем мужчинам, у нас изначально в эту сторону перекос. Понимаешь? Я думаю по-другому, не так, как человек без модификаций. И заниматься любовью мне приходится по-другому. То есть, ну, физически оно точно так же — у тебя была возможность убедиться, а вот в голове...
— Страшно даже подумать, как ты тренировалась, — пробормотал Андрей. Ре пожала плечами.
— Это было не так уж сложно. Но едва начало получаться, как пропал интерес. В смысле, для меня скучно просто трахаться, без всего остального... хотя иногда и хочется. Ты — первый, с кем я получала искреннее удовольствие. Сначала очень сильно влияла та игра в шпионку — я действительно ощутила себя другим человеком. А потом просто понравилось.
— Никогда не думал, что ординаторы так умеют. Знаешь, я с ними наобщался немало... каждый полёт с кем-нибудь из них проходил. Скажи мне кто, что ординатор может быть актёром, не поверил бы. В этом и есть отличие?
— Наверное... — Ре запнулась. — Архитекторы употребляют термин «пре-ординатор», но звучит как-то глупо. Меня не довели до конца. То есть, ну... у Си разум перестроен так, что она может в уме считать тройные интегралы. Я — нет, у меня всего лишь редуцировано влияние большинства когнитивных искажений. У меня не рассеивается внимание, у меня почти идеальная память — я не помню каждое мгновение своей жизни, но легко запоминаю всё, что хочу. Я могу принимать решения, не основываясь на эмоциях — то есть я их испытываю, но мышление работает отдельно. У такой модификации есть свои недостатки... изменённое восприятие секса, например. Хотя теперь меня всё устраивает. Келлер говорит, что настоящие ординаторы вроде Си тоже нужны, но я и Фа — лучшее, что они когда-либо создавали.
— Кто такая Фа? Я слышал, она пропала когда-то, и больше ничего.
— У неё похожая модификация — основная разница в том, что ей вживили нейрошунт и адаптировали организм к нему. Фа сбежала из города. Не знаю, почему. Скорее всего, давно умерла — за городской чертой почти никто не живёт. Иногда встречаются кочевники — в городе образуются группы по интересам, и иногда они уходят в степь. Мы не держим, хотя и пытаемся переубедить. Если Фа и жива, то прибилась к такой.
— Значит, ты и есть тот идеальный человек, которого хотели создать Архитекторы?
— Вряд ли... Идеал недостижим. Либо ты оставляешь в мозгу структурные ошибки, либо в результате получится не человек. Я остановилась в шаге от обрыва, эмоциональность обычного человека и холодность ординатора во мне сбалансированы. Си висит на самом краю. Дальше — всё.
— Когда-то я считал ординаторов просто живыми компьютерами, — помолчав, сказал Андрей. — Но здесь изменил своё мнение. Ещё даже до того, как попал в город. Они — люди... может, даже человечнее иных тривиалов.
Андрей вдруг понял, что уже давно лежит на матраце, обнимая одной рукой прижимающуюся к нему Ре, и что последние слова она буквально выдыхает ему в ухо. Он порылся в памяти и не смог вспомнить, когда успел лечь — всё внимание занимал рассказ девушки.
Да и плевать, мелькнула в голове короткая мысль. Ре прояснила слова сестры, но хоть Андрей и сказал, что не оставит её, сам он совсем не был уверен в этом.
Едва он начинал привыкать к этому странному миру, как тот делал новый финт и снова бил Андрея под дых, выкатывая новую нелепость. А может, нелепым оно казалось только со стороны, кто знает? Но что уж говорить, если даже любовь здесь — такой вот суррогат? Если человеку нужно учиться любить?
— А я, Эндрю? — услышал он. — Кто для тебя я?
— Ты... — слова застряли в горле. — Не знаю. Человек. Небезразличный человек. Мне нужно время, чтобы понять. Прости.
— Этого пока достаточно, — она устроилась поудобней у него на плече и закрыла глаза.
Андрей так и остался лежать, чувствуя её руку на животе, поглаживая осторожно запястье и пытаясь совладать с мыслями. Да, он не солгал, сказав, что Ре ему небезразлична. Только понятие это слишком размытое, отчего прекрасно годится для таких ответов.
И что будет дальше?
Он не знал.
Глава 15
Спал Андрей плохо, раз за разом приходя в себя и тут же снова проваливаясь в неглубокую дрёму. Под утро — вернее, часам к шести нового цикла — пилоту наконец это надоело и он, морщась, заставил себя подняться. Ре не проснулась, а может, притворялась — кто знает, какой там сон у пре-ординаторов. Андрея это интересовало мало.
Потягиваясь, он выбрался на балкон. Организм подсознательно приготовился встретить утреннюю прохладу, но в лицо ударил всё тот же тёплый ветер, что и всегда. Более того, этим утром на город опускалась ночь.