Коготь дракона
Шрифт:
Мортис решила отправить на помощь одного из самых ужасных своих слуг. И эльф, конечно, примет эту помощь — что ему еще остается делать? Астерет подумала о своем разговоре с нежитью в подвалах инквизиции. Почему тогда она была так уверена в своих словах, а теперь сомневается? Но тогда ею правило наитие. А сейчас… Сейчас у нее слишком много вопросов, оставшихся без ответа.
Если Мортис действительно использовала Дэлиан, чтобы заполучить Эрина, то зачем? Что такого особенного в этом эльфе, что он так нужен Мортис? Как бы там ни было, Астерет явлено видение, что Эрин — ключ ее мести Ферре. И как бы Астерет сейчас ни пыталась понять, каким образом он поможет ей, до поры до времени все бесполезно.
Астерет подумала о Дэлиан. Эльфийка даже после смерти сохранила свою красоту
Ради спасения любимой он оставил свой род, покинул земли эльфов и направился во враждебную Империю, подвергая свою жизнь опасности. Однако преданность эльфа Мортис, свидетелем которой она была в капище, вызывала у Астерет дрожь и омерзение. Астерет задумчиво вычертила на песке пальцем круг и вспомнила, что эльф тоже выводил на земле какие-то символы. Она подняла глаза и неожиданно встретилась взглядом с Белгором. Он внимательно смотрел на нее. Прорицательница покраснела.
«Почему я так много думаю об Эрине? — спросила она себя. — Ведь он даже не человек. Большинство его слов — ложь. И все же в них есть зерно правды, и меня беспокоит, сможет ли он выстоять перед богиней и вернуть Дэлиан. Может, потому я хочу помочь им, что нет ничего более безрассудного, чем принять вызов смерти и попытаться преодолеть ее?»
С этими мыслями Астерет заснула. И вновь ей привиделся сон, принеся события прошлого.
С какой-то поднебесной высоты она взирала на серую, безжизненную землю, словно глядела глазами дракона. И правда, с шумом поднимались и опускались справа и слева от нее черные крылья чудовища, летевшего над землями Алкмаара. Проносились мимо редкие облака. А далеко внизу мелькали остовы разрушенных временем башен, домов, целых городов. С тех пор как Алкмаар был повержен, ничто не создавалось в этой стране смерти. Лишь редкие живые прислужники Мортис что-то строили на лишенной плодородия земле. Пронеслись мимо Делаарские горы, и вновь потянулись пустынные серые равнины. Мелькнула справа темная лента, дракон лег на крыло, повернул и вскоре летел над руслом самой большой алкмаарской реки. Остались позади Хиилумен и сверкавшее за ним как черное зеркало Мертвое озеро, Орадея и столица страны нежити Альзония. Последним промелькнул Махаль в обрамлении рыжих песков. Дракон повернул налево, и унеслось прочь устье реки. И вокруг, насколько хватало глаз, раскинулось Торговое море. Описав круг над безбрежной синей гладью, дракон полетел на северо-восток.
Желтой полосой возник берег. Замелькали осенние леса. Слуга Мортис летел над землями Альянса. Садилось солнце, лес погружался в тень. И вот на большом открытом участке берега залива дракон увидел кипевшую битву между эльфами и нежитью. Какой-то длинный предмет выпал из его когтей и полетел вниз, в гущу сражения. И дракон исчез.
Но видение не закончилось. Астерет следила, как все ближе к земле несется черный колдовской посох нежити. Он воткнулся в землю рядом с раненой эльфийкой. Дэлиан! Она сидела на земле, не в силах подняться, держась за рассеченный бок, и кровь струилась меж пальцев, стекала по бедру и срывалась крупными каплями вниз, обагряя и без того алые листья под ней. На лице эльфийки отражалось отчаяние. Поле битвы выглядело ужасно. Большинство эльфов было повержено. Нежить выигрывала бой. На Дэлиан надвигался носферату. Ему даже не придется поднимать меч — эльфийку растопчет его мощный жеребец. Но тут перед носферату возник единорог. Скрестились меч и золотой рог чудесного животного. А спасенную Дэлиан подхватил один из разведчиков.
«Отступаем!» — крикнул он.
«Мы не можем!»
«Бесполезно! Мы не сдержим их!»
Дэлиан увидела, как вновь понеслось к ним отравленное зеленое облако. Оно окутало разведчика,
«Что я делаю!» — крикнула она, но руки эльфийки уже сами потянулись к посоху.
Она вцепилась в него, сжала зубы, собрав все свои силы, поднялась. Шатаясь от боли, она выбросила посох вперед, направляя на врагов. Из посоха вырвалась самая страшная молния, которую когда-либо видела Дэлиан. Она испепелила носферату, успевшего повергнуть единорога, смела чуму и полчища живых мертвецов. С проклятиями на губах умерли оба некроманта. Но молния также не пощадила и эльфов. Дэлиан в ужасе смотрела на поле битвы. Она одинокой хрупкой фигуркой возвышалась над мертвыми. Стон вырвался из ее груди. Слезы покатились градом по бледным щекам. Эльфийка с ненавистью отбросила проклятый посох прочь. Силы оставили ее, и она без сознания упала на землю…
Очнулась Дэлиан в лесу. Клены склоняли к ней свои ветви, шелестели красными листьями. А прямо перед Дэлиан оказалось древнее святилище Солониэль. Камень алтаря был весь в трещинах от времени, но статуя была цела. И Дэлиан поняла, к своему удивлению, что здесь еще жива магия. Но ведь Солониэль давно обратилась в Мортис. Почему живо святилище, когда во всех лесах Альянса подобные капища давно обратились в прах? У эльфов остался один бог — Галеан. И ни Солониэль, ни Мортис нет места в эльфийских лесах! Дэлиан поднялась и в изумлении обнаружила, что кто-то лечил рану — на нее была наложена повязка. Боль от ранения уже не ощущалась, да и сил прибавилось. Она осмотрелась, но никого вокруг не было. Дэлиан вновь обратила взор к статуе. Потом она шагнула к алтарю, опустилась на колени и стала молиться, сама не понимая кому. То ли той, давно исчезнувшей лучезарной богине. То ли той, другой, ужасной, с черными помыслами и душой.
И это было последнее, что увидела Астерет. Ее разбудил солнечный лучик, прокравшийся через листву и ударивший прямо в глаза. Воины понемногу просыпались. Барн уже хозяйствовал у котелка, рядом сидел задумавшийся и нахохлившийся элементалист. Нордек и Белгор смотрели карту. Рядом с собой Астерет обнаружила букетик ромашек. Лекарственный запах ударил ей в нос, когда она взяла его. Гил. Она огляделась, но юноши нигде не было видно. Астерет вздохнула, поднялась и присоединилась к Барну. Вскоре вернулся Гил, принеся воды. Астерет вскипятила ее и бросила туда ромашку. Юноша покраснел. А Астерет улыбнулась.
— Поверь, мне будет гораздо приятнее, если эти цветы не завянут и не пропадут зря, а принесут силу и спокойствие нашим спутникам.
И смущенный Гил взял кружку, глядя на плавающие сверху мелкие цветы.
— Сегодня мы пройдем мимо Хеммилуса, — сказал Белгор, когда отряд был готов продолжать путь. — Рядом с городом есть пограничный гарнизон, в котором командир один мой товарищ. Олаф служил сначала с нами, а потом его перевели сюда. Думаю, надо зайти в крепость, пополнить запасы и набраться сил перед переходом через эльфийские леса.
— Отлично, — кивнул Нордек. — Надеюсь, твой товарищ не будет против.
— Конечно нет, — Белгор улыбнулся. — Я когда-то сам обучил его.
— Ого! Бывший ученик!
— Да, и он давно превзошел своего учителя, — с теплотой заметил воин и потрепал Гила за плечо. — Скоро и Гил будет разбираться в воинском искусстве получше меня.
Юноша смутился.
— Еще не скоро, учитель, — смущенно выдавил он.
— Что ж, в путь! — провозгласил Нордек.
В полдень они достигли Хеммилуса. Город остался в стороне. В него путники заходить не стали. Так бы они потеряли время, да и инквизиторы могли оказаться в городе. Несомненно, Ферре разослал приказы об аресте по всей Империи. Еще через три часа впереди показалась крепость. А еще дальше угадывалась желтая полоса лесов Альянса. Гарнизон, гораздо крупнее, чем тот, в котором служил Белгор, вскоре навис над путниками высокой, казалось, неприступной стеной и восемью островерхими башнями, с развевающимися знаменами Империи. Огромные створки дубовых ворот, обитые полосами железа, распахнулись, и отряд вошел внутрь.