Коготь Рагнара
Шрифт:
– То есть, если я правильно поняла, ты хочешь сказать, что в записях вашего архива могут существовать пробелы?
Рагнар был не очень хорошо знаком с тем, каким образом хранились данные в архиве Клыка. Но по тону инквизитора чувствовалось, что сама она разбирается в этом.
– Что ж, у нас дела обстоят не лучше, – продолжила она. – Машины, хранящие информацию, весьма древние, их создание относится еще ко времени Темного Века Технологий. К сожалению, техножрецы Адептус Механикус неоднократно проводили их модернизацию и перезапуск, и каждый раз, когда это случалось, часть информации утрачивалась
Рагнар смотрел на женщину со смешанным чувством удивления и недоверия. Он не ожидал подобных откровений от кого-либо из свиты Стернберга. Но нечто в ее запахе подсказывало ему, что не следовало забывать об осторожности. Возможно, это была лишь еще одна из множества уловок, практикуемых инквизиторами. Человеку давали немного информации, вызывая его ответную реакцию, хотя то, что он узнал, на самом деле не имело столь большого значения, как могло показаться вначаче.
– И конечно, некоторые записи могли быть просто утрачены и уже никто и никогда не сможет узнать почему, – закончила она.
– Неужели это могло быть сделано преднамеренно? – Рагнар бросил на нее удивленный взгляд.
– Не исключено.
– Но зачем?
– Потому что далеко не всякая информация безопасна для того, кто ею владеет. Если к определенным записям получат доступ лица, не подготовленные к их восприятию, это может привести к возникновению еретических мыслей или, того хуже, к еретическим делам.
– Но кто же решает судьбу хранящейся информации?
– Магистры нашего Ордена. Иногда отдельные инквизиторы. Тысячелетия сменяют друг друга, многое меняется в мире. Бывает так, что вчерашнее богохульство воспринимается сегодня как ортодоксальность. Не исключено, что точно так же дела обстоят и у вас?
Рагнар недоверчиво посмотрел на нее, чуть приоткрыв рот от удивления. Он сильно сомневался, что Космические Волки смотрели на вещи подобным же образом! Однако странный наклон головы и едва уловимые перемены в запахе говорили Волку о том, что, возможно, даже его молчание сейчас воспринимается как ответ. И ответ этот до времени отложился где-то в глубинах ее памяти.
– Мы не верим во все это и придерживаемся старых взглядов, которые неизменны еще со времен Лемана Русса... – начал Рагнар, чтобы как-то заполнить тишину, но резко осекся.
Не исключено, что неловкая тишина – очередная инквизиторская уловка, преследующая все ту же цель – подтолкнуть его к разговору. Уловка столь же простая, сколь и эффективная. Поэтому Волк замолчал.
– Возможно, стоит лишь разрешить себе подумать. Уверена: если ты повнимательнее изучишь историю своего Ордена, то заметишь, что дела обстоят не совсем так, как тебе хотелось бы их видеть.– В ее голосе появились нотки вызова.
Первым порывом было сразу же вступить в спор, но, судя по всему, именно на это она и рассчитывала. Похоже, постепенно он начал понимать, что с ним ведут определенную игру, и даже догадываться о ее условиях. Что ж, пожалуй, он тоже готов сыграть.
– А вы всегда задаете людям подобные вопросы?
Улыбнувшись, она отвела взгляд чуть в сторону и слегка качнула головой. Смех был тихим и, казалось, обращенным к себе самой.
– А ты способный парень. Теперь я понимаю, почему они направили к нам именно тебя.
К сожалению, когда люди чрезмерно хитры, то готовы видеть коварство и хитрость везде, даже там, где их на самом деле нет, подумал Рагнар. Он пытался понять, каким же образом обстоит дело в данном случае. Был ли Ранек проницательнее, чем ему показалось? Случайно ли, что именно на Рагнара пал выбор? Не запланировал ли Ранек какую-то уловку, целью которой было отвлечь внимание инквизиторов от чего-то более важного? Или все это лишь его домыслы, вызванные общением с этими двумя хитрыми людьми? Вопросов вполне достаточно, чтобы поломать голову. А есть ли ответы?
– Да, – произнесла инквизитор Исаи. – Я всегда задаю людям подобные вопросы. Меня хорошо обучили этому. И еще меня обучили сражаться и убивать. Так что допрос является неотъемлемой частью моего образа жизни. Это моя вторая натура, я делаю это автоматически и зачастую даже неосознанно.
– Твои слова звучат откровенно, хотя они и не очень приятны.
– Возможно.
«А еще возможно, что это лишь очередная уловка, – подумал Рагнар, – преследующая все ту же цель – завоевать доверие человека, с которыми она говорит». Он заметил, что, общаясь с этой женщиной, и сам начал заражаться ее подозрительностью. Кроме того, Волк заметил, что, как это ни странно, в нем зарождается наряду с подозрительностью излишняя прямолинейность, прежде ему несвойственная.
– Не уверен, что хотел бы жить е вашем мире, – произнес он наконец.
– Но кто-то должен. Кто-то должен находить и уничтожать врагов Императора.
– Не спорю, в твоих словах есть истина.
– Она есть везде, нужно только уметь искать. И это тоже часть моей работы.
– Ты могла бы узнать гораздо больше, поговорив с кем-нибудь другим,– произнес он решительно. И в этот момент другая мысль осенила его; – Ведь ты – псайкер. Так почему бы тебе просто не сканировать мысли людей и получать таким образом всю необходимую информацию?
Она снова улыбнулась, но на сей раз холодно. По всей видимости, тема, которую он затронул, не относилась к числу тех, которые она хотела бы обсуждать.
– Да, некоторые псайкеры действительно так и делают. Но мои способности распространяются... в несколько ином направлении. Кроме того, этим даром пользоваться далеко не всегда просто и безопасно. Достаточно волевой человек способен противостоять воздействию. Более хитрые могут к тому же маскировать свои мысли или даже создавать ложные. Существуют и другие опасности.
– Опасности?
– Конечно. Ведь тот, кто входит в сознание еретиков, нередко сам становится одним из них. Их мысли сами по себе – уже инфекция. К сожалению, мало кому удается просто сканировать мысли человека, не входя в его сознание. Не исключено, что, попробуй я это, меня постигнет незавидная участь. По крайней мере, так меня учили. И в этом мудрость, – добавила инквизитор.
Похоже, она сочла беседу завершенной. Они вернулись назад, в ту часть зала, где инквизитор Стернберг ожидал архивариуса.